Наталья Леонидовна взяла меня за руку, вернее вложила мою руку в свои:
– Но для меня, Лен, Женя был Волшебником, хотя и не давал всё и вся, именно поэтому, не сомневаясь ни на минуту, я родила от него сына.
Я набралась смелости и спросила:
– Почему вы не вышли замуж после смерти Евгения, вы ведь всегда были эффектной?!
Свекровь игриво улыбнулась, шепча «о-ля-ля» и закрутила свои длинные русые волосы в импровизированную шишку:
– Потом, а что у нас было потом, – она бормотала, будто не знала ответ, будто отматывала пленку назад, – а потом появился в моей жизни один Витёк, хотя и звали его Никита, и прям пылинки сдувает, хорохорится, все хорошо, но возьми он и скажи, что не может с Димой выстроить отношения, типа давай делай выбор, понимаешь? А так нельзя! И дело не в том, что женщина должна выбрать между ребёнком и мужчиной, ребёнка, а в том, Лен, что когда тебя ставят перед Выбором, то тебя не во что не ставят
Я кивнула, будто понимаю, и уже предполагала услышать рассказ, о том, как Наталья бросила Витька по имени Никита, как она сказала:
– Налей-ка мне воды только не из фильтра, а прям из-под крана, самой вонючей с хлоркой, такую хочу!
Я быстро помчалась на кухню, потому что не могла прийти в себя от услышанного, с одной стороны, а с другой стороны, решила быть, как сын, несколько минут назад непосредственным, мне хотелось спросить, почему Евгений не развёлся с женой, почему видел своего сына лишь набегами.
И вот несу я стакан с водой, капли падают мне на пальцы, поднимаю голову и вижу, как торопливо обувается Наталья Леонидовна.
– Вы уже ходите? – оторопев, спрашиваю я.
Кивнув утвердительно в ответ, она залпом выпивает стакан воды и прям у двери произносит:
– Попроси через Катю Егора позвонить дочке, я ж знаю, она им «верховодит».
Я киваю и не могу прийти в себя, не понимаю, что это было? Такое неожиданное откровение? А потом, испуг? Она испугалась, того, что я не пойму её? Стану задавать лишние вопросы? Начну осуждать? Но это же глупо осуждать человека за то, что он был счастлив. Или она приезжала только, чтоб поговорить о Кате…
Стоя у окна, я смотрю, как она ждёт такси и вижу разводы на стекле. Эх, не досмотрела, когда убиралась. Я пробую вытереть их рукой, не удаётся.
Почувствовав мой взгляд, Наталья поднимает голову и начинает махать рукой, посылая воздушные поцелуи, и я отвечаю тем же, понимая, что ещё никогда не видела отношения между мужчиной и женщиной с другой стороны, как эти самые разводы на стекле, которые я вижу, а ей издали кажется, что стекло – чистое.
18.07. 2014
Паша кричит сквозь сон, судя по свету, пробивающемуся сквозь зашторенные окна, сейчас часа четыре утра, и сын опять просит, чтоб мы к нему подошли, погладили, дали поесть, попить, просто рядом постояли.
Я пытаюсь крепче вдавить уши в подушку, надеясь, что он перестанет кричать и заснёт, но становится лишь громче.
Эх, когда уже начнутся ночи без всех этих вставаний, и мне, вроде, грех жаловаться: встаём часто с Димой по очереди.
Грех жаловаться, но все-таки очень тянет жаловаться и ныть, а ещё – забраться на ручки к мужу и притвориться мааааленькой беззащитной Лисичкой.
Крик Паши становится настойчивее, и я, что есть мочи, крепко закрываю глаза, делая вид, что сплю, крепко сплю и ничего не слышу.
– Давай, дорогой, я в тебя верю! – произношу я про себя, видя, что Дима зашевелился. – Верной дорогой идёшь к сыну!
