А моя дорога, по которой я иду, она проложена далеко до моего рождения, и она не проходила через фешенебельные городские кварталы, она, можно сказать, и сейчас проселочная, а, точнее, сельская, узкая, гравелистая, без обочин, без разделительных полос.
Но я горжусь ею, я хочу сказать всему Миру, что таких дорог больше нет, но на ней не разгонишься, потому что она проходит через знойные степи, африканские джунгли, заснеженный Северный полюс, минуя московскую Рублевку… она моя, и содержу её я.
В жизни много было спусков, крутых виражей и мало было подъемов.
Но однажды, поднимаясь по своей дороге, я увидел уставшего немолодого путника, отдыхавшего под кроной дерева на старом пенечке. Дерево с виду не впечатляло прохожего, оно почему-то под свою тень могло принять не многих людей, и было не молодым и не старым, а с взгляда близорукого прохожего ствол был как будто сильным, могучим, а вот вместо ветвей почему-то в разные стороны, как у ежа, торчали обрубки выше головы среднего человека, а между ними пробивалась молодая поросль, пытаясь возместить былое утраченное. Тогда мне было меньше лет, я торопился, и мне было не до рассуждений, почему судьба уготовила такую учесть этому дереву.
Много раз после этого приходилось подыматься и опускаться по своей дороге, бывало, второпях, я даже не обращал внимания на то дерево. Но однажды в зрелом возрасте, слегка подуставшим, я возвращался по своей дороге и увидел то самое дерево, стоящее на обочине моей дороги, не плотная тень от кроны по-прежнему могла вместить не большое количество людей. У меня было немного времени, чтобы усладить свое давнее желание встретиться еще раз поближе с ним, легкая радость наполняла мое сознание. И что я увидел, Боже мой, я увидел в этом дереве себя. Судьбы наши переплетались с такой точностью, что об этом знали только мы вдвоем.
Видимо, еще будучи молодым деревом, очутившимся или посаженным рачительным хозяином на меже за обочиной дороги, его использовали живым колом в изгороди, трижды перевязав по всей высоте колючей проволокой, и в добавок навесили на двух ржавых петлях калитку, вбив в тело молодого дерева большое количество гвоздей. С годами дерево, обременённое таким количеством металла, росло и вширь, и ввысь, а колючая проволока с гвоздями и ржавыми петлями все сильней впивалась в сердцевину и тело этого дерева.
Мне захотелось крикнуть: "Господи, помоги мне вернуть все круги своя", только время мне не было подвластно.
Я разумом понимал, что ему мучительно больно, а я ничем не мог ему помочь.
Мне стало очень грустно, горький ком подступил к горлу, отчаявшись я вышел из-под тени этого дерева. Не желая думать о плохом, медленно двинулся вверх по своей как будто уже не узкой, но еще гравелистой, проселочной дороге.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
