Получается, почти «по классику» – уж такие все прекрасные – распрекрасные люди… Одни предлагают помощь, другие – не могут от этой помощи отказаться и этот «круговорот» всё больше и больше набирает обороты и всё это становится уже в тягость всем… и тянется до тех пор, пока на каком-то этапе, забыв о деликатности, не удаётся просто и по-свойски разобраться в той или иной ситуации и несколько уменьшить эту взаимную эксплуатацию.
Редко, но, к сожалению, встречаются и случаи настоящей родительской эксплуатации своих детей в смысле, когда кто-то из родителей не стремится ничем и ни в чём, даже в малом и посильном, помочь в своём обслуживании и «садится на всё готовое» под предлогом плохого самочувствия или чего-нибудь другого. При этом даже посторонним бывает видно, что вообще-то что-либо по силам и можно было бы попытаться сделать, наверное, и самому родителю.
Сложно бывает не поддаться излишней эксплуатации с больным человеком: родителем или ребёнком. Здесь требуется особый такт, чутьё и деликатность с инстинктом самосохранения. Иначе можно довести себя до полного изнеможения… Обычно в таких случаях приходится выбирать между «своими делами и заботами» и требующим ухода и внимания родителем или ребёнком. Совмещать всё это, да ещё в крупном городе с большими расстояниями друг от друга, бывает очень трудно и даже невозможно…
Разновидностей эксплуатации огромное множество. Их и в прошлом, и настоящем нашем времени встречается немало. Бывают и очень необычные. Так, однажды, читая материал о найденном в архиве личном деле царского фельдшера, свыше двадцати лет сопровождавшего императорские поезда и имевшего большое количество наград, к удивлению обнаружил, что в одной из «анонимок», подшитых в его «деле» кто-то с обидой пишет о «вопиющей несправедливости» того, что «…г-н Муравьёв (это его фамилия – прим. автора) эксплуатирует право сопровождения царских поездов, принадлежащее всем… Тогда как другие (имеются в виду коллеги – фельдшеры по Санкт-Петербургскому врачебному кабинету – прим. автора) завалены работой, посещая больных…».
Оказывается, что и такое «право» тоже может эксплуатироваться и восприниматься с разных точек зрения, поразному и даже совершенно противоположно. Хотя, наверное, не сам же фельдшер решал вопрос о том – ему или кому-либо из его коллег сопровождать царские поезда?!
Всё приведённое выше – это только наиболее встречающиеся, так сказать типичные, и мною описанные варианты эксплуатации. Каждый может, наверное, припомнить и привести ещё целый ряд других подобных этим. Эксплуатация так многообразна как и сама жизнь. К тому же она различна по продолжительности, а также по интенсивности: постоянная, периодическая, разовая, то уменьшающаяся – то увеличивающаяся, то прерываемая совсем – то вновь возобновляемая, посильная – непосильная, допустимая и сверхпредельная и т.п. Поэтому всегда надо видеть границы эксплуатации и вовремя останавливать себя и других при чрезмерном и недозволенном её увеличении. Тогда это будет в пределах того, что мы сами допускаем, позволяем и даже желаем!
Наверное, всё же желать себе и другим необходимо меньшей эксплуатации во всех её видах, разновидностях и проявлениях…!
Кто-то может сказать, что всё это вообще никакая не эксплуатация, а просто что-то другое, что имеет иное название. И что, если в этом другом и есть какие-то элементы или «чуточка» эксплуатации, то это же по доброй воле, не по принуждению, и скорее из хороших побуждений! Однако это дела не меняет и в той или иной степени –
![Bo][ing Day истребить «колхозника»](/uploads/covers/fe/bo-ing-day-istrebit-kolhoznika.jpg)
