– О-о! – Илья положил голову на ладонь левой руки, упирающейся локтем в стол. На лице была ухмылка, а в глазах плясали чертики. – А ларчик просто открывался. Тебя можно считать специалистом по художникам Эпохи Возрождения?
– По венецианским – да можно. Я перелопатила кучу материала о Веронезе, Тициане и их современниках. Посмотрела все его картины, которые было возможно посмотреть, но именно эта картина меня заворожила. Только из-за нее, я дважды прилетала в Париж и подолгу рассматривала ее. Все 130 фигур просмотрела, разбираясь, кто есть кто. Затем я, по следам Веронезе, полетела в Венецию только с одной целью, чтобы посмотреть на расписанные им потолки и стены дворцов. Это время для меня было таким чудесным. Я столько узнала, а главное, прониклась восхищением к Веронезе. Вот и весь мой секрет. Так что если меня разбудить ночью и спросить, кто изображен в левой части картины, сидящим за столом в чалме, я отвечу: Сулейман Великолепный – десятый султан Османской империи.
– Это бородатый мужик в желтом и в чалме с каменьями? – спросила Ольга.
Таня кивнула.
– А рядом с ним? – засмеялся Илья.
– Ты имеешь в виду женщину, жующую кончик пера или ручки?
– Да-да. Именно эту уверенную женщину. Кто она?
– О! Эта женщина – поэтесса Виттория Колонна. Колонна древнейший итальянский род, представители которого и сегодня известны в Италии и занимают почетные должности в Европе. Судьба самой Виттории тоже интересна и стоит того, чтобы ознакомиться с ней.
– А мне папа сказал, что незачем зубрить, если все можно найти в интернете, – подняв головку с замысловатой прической из золотистых волос, Ольга, с распахнутыми глазами, ждала ответ.
– Безусловно. Это именно так, как говорит твой папа. Но нужно понимать, что есть такие категории, как информация и знание. Так вот: информация в книгах, интернете, а знания – в голове. Каждый выбирает свое. Любознательный человек – информацию, которую быстро забывает, оставляя свою голову пустой, профессионал – знание. Поскольку мы с вами работаем или проводим время, кто как, в издательстве, издающем печатную, а сегодня уже не только печатную, продукцию об искусстве и людях искусства, то подразумевается, что мы должны быть профессионалами. По-видимому, из этого и нужно исходить. Я так считаю.
– У тебя такой умный папа, – хмыкнул Илья и опустил голову под пристальным взглядом Тани. – Молчу, молчу.
Андрей хмыкнул в кулак и тихо сказал:
– Этот юноша точно знает,…
– … что он не знает, чего хочет, – продолжила за него Таня. – И это знание он, как никто другой, пытается сообщить девушке, которой оно касается.
– Вы это обо мне? – развел руками Илья. Но ни Андрей, ни Таня не стали отвечать на его вопрос.
– Можно вопрос? – задумчиво спросила Ольга и Таня поняла, что та по-настоящему задумалась. Думать и мыслить об искусстве – не были уделом Ольги, тем дороже любое их проявления.
– Почему ты спрашиваешь? Если возникает вопрос, так задавай его.
– В мире столько галерей, музеев и там толпами бродят туристы, которым подчас нет дела до картин. Они там топчутся только потому, чтобы потом хвастаться перед друзьями. А это не вредно ли для картин? Они же шедевры. Ведь подобная эксплуатация может закончиться тем, что мы потеряем их навсегда.
– Отличный вопрос, Оля. Сегодня только за один год живописное полотно поглощает столько же света, сколько в былые времена накопилось бы за пятьдесят лет.
