Мой дорогой Арджуна, сын Притхи, созерцай же теперь
моё великолепие, сотни тысяч разнообразных
божественных и многоцветных форм.
Бхагавад-гита
Я вхожу в воду примерно там, где и выходил пару дней назад. Долго плыву. Чувствую, что силы уходят, но сзади по-прежнему горят газовые фонари, а река не похожа на ту, по которой я плыл сюда, ― эта обычная. Вновь начинаю тонуть. Понимаю, что вернуться к берегу не смогу ― сил не хватит.
– Правда, у тела есть свои плюсы и минусы? ― слышу я знакомый Голос. Точнее, он опять звучит одновременно с моими мыслями.
– Да, ― отвечаю я, отплевывая воду.
– Как тебе тот мир, который ты видел? Он похож на твой родной?
– Нет, ― отвечаю. Я осознаю, что вода снова становится необычной, черной и будто бы не жидкой, а похожей на густой черный дым. А мое тело вновь становится прозрачным и призрачным.
– Это ― не мой мир, ― говорю я.
– И ты по-прежнему хочешь искать свой?
– Или что? Просто исчезнуть? ― спрашиваю я.
– Нет. Твое индивидуальное сознание сольется со вселенским.
– Нет, ― трясу головой. ― Не хочу.
– Но почему? ― удивляется Голос.
Я задумываюсь ― действительно, почему? Разве быть ― это так уж прекрасно? Вот сейчас, в том мире, в котором оказался, я решал вопрос с безденежьем, думал о том, что съесть, где спать. О том, где и как помыться… И мне еще сильно повезло, все бытовые вопросы, можно сказать, решились сами. Но ведь так не всегда и не у всех. А ради чего все это? Ради какой такой огромной радости? Чтобы есть и чувствовать вкус пищи, чтобы спать и наслаждаться отдыхом? И это ― всё?!
Вместе с этими мыслями я опять тяжелею и начинаю тонуть.
– Расслабься… ― баюкает меня Голос.
– Нет! ― кричу я и барахтаюсь изо всех сил. ― Ты покажешь мне миры! И я найду свой!
Мне снова становится легче держаться на воде.
Голос не отвечает, но вдали я вижу белые башни нового мира.
Когда выхожу на берег, с удивлением обнаруживаю, что тоже одет в белое. В памяти всплывает слово «тога». Ощупываю себя ― тело, судя по всему, той же комплекции, как и до этого, вот только волосы зачесаны назад. Как только ступаю на берег, оказываюсь в сандалиях.
«Интересно, ― думаю я, ― в прошлый раз какой-то мятый костюм и туфли, сейчас ― другая одежда… Кто меня облачает? Голос? А кто еще? Скорее всего, он и временное тело выдает».
Как только выхожу в город, сразу понимаю, что одет и причесан по местной моде. Почти все вокруг в таких же одеяниях и сандалиях. У мужчин волос либо вовсе нет, либо они зачесаны назад.
Прямо вдоль набережной раскинулся рынок или даже целая ярмарка. Народ что-то пробует, покупает, торговцы увлеченно и красноречиво расписывают товар, но большинство горожан просто отдыхает и веселится. Музыканты стучат в какие-то тамтамы и бубны, на площадке, гремя бусами, танцуют женщины. Жонглеры, глотатели огня, артисты с перчаточными куклами на руках ― куда не кинешь взгляд, всюду действо и веселье. Но пьяных не видно.
Судя по положению солнца ― еще даже не полдень. Что же они празднуют в столь ранний час?
– Что за праздник? ― спрашиваю я смуглого мальчугана лет двенадцати.
Мальчик почему-то улыбается, затем совершает полупоклон и лишь потом отвечает:
– Уважаемый господин, наверное, не уроженец Воздамора?
