Тут уж Патрик закашлялся и кашлял так громко и так натужно, что Финн все ладони отбил, пока хлопал его по спине. От такого расстройства кузнец налил и себе, и другу еще по кружечке пива и крепко задумался.
– Выход у тебя, дружище Финн, есть, да только он тебе не понравится.
– Да я сейчас на что угодно соглашус, чтобы нос Келли утереть! – ответил Финн. – Измотала она мне всю душу, но не будь я Маккенна, если не заставлю ее стать моей!
– Вот это я понимаю, вот это мой Финн! – обрадовался кузнец. – А теперь слушай внимательно, да не пропусти ни словечка. Слыхал я от жены, что каждую ночь, ровно в час, эльфы выводят своих коней на пастбище, а пастбище это – тот самый луг, где мои девочки плетут себе днем венки из ромашек и лютиков. И вот эти самые эльфийские кони пасутся там до первых петухов, а когда светает, тут уж каждый эльф хватает за гриву своего коня и прямиком домой, в королевство эльфов.
– А мне-то какой от них толк? – спросил Финн. – Разве королева эльфов подарит мне зачарованный дубовый стол, который по моему желанию будет цвести?
– А ты не перебивай, торопыга, – степенно ответил Патрик и вытер усы тыльной стороной ладони. – Так вот, значится. Попасть домой эльф может только сидя на спине своего коня, а иначе скитаться ему по нашей земле до скончания века. А у каждого эльфа, как говорила моя Рози, есть волшебная зеленая свирель, которая вдохнет жизнь в любое существо и в любой предмет, да хоть в твой дубовый стол!
– И выходит, – задумался Финн, – мне всего-то и нужно, что обменять коня на свирель?
– Верно все! – хлопнул себя по колену Патрик. – Экий ты догадливый! Келли точно тебя полюбит!
– А как же мне, по-твоему, поймать эльфийского коня, Патрик? – спросил Финн, нахмурившись.
– Я выясню у Рози и завтра вечером все тебе расскажу, – важно ответил ему друг. – Не переживай, приятель. Келли станет твоей невестой, а я буду плясать на вашей свадьбе!
На этом приятели распрощались, и Финн отправился домой в великолепно расположении духа. «Пусть хоть черта в помощники возьму, а руки Келли добьюсь», подумал он, шагая по широкой деревенской дороге. «Что мне стоит поймать эльфийского коня да обменять его на волшебную свирель?» И с такими мыслями он быстро добрался домой и тут же уснул.
А между тем в доме Фланаганов Рози укладывала двойняшек спать, а Патрик сидел рядом и внимательно слушал ее рассказ:
– И тогда принц увидел самого прекрасного коня на свете и сразу же понял, что перед ним сам скакун королевы эльфов! Тут-то принц не растерялся, набросил коню на шею веревку, которую сам плел из пеньки три дня и три ночи, и тотчас конь, словно смирный ягненок, опустил голову и подошел к принцу.
– А скажи-ка, Рози, – вдруг спросил Патрик, – правда ли то, что ты говоришь?
Его жена, миловидная низенькая женщина, обернулась и сердито сверкнула на мужа глазами:
– Сущая правда, Патрик! Эти истории мне рассказывала еще моя бабка, а ты что же, думаешь, что старушка бы врала?
– Э нет, дорогая, – поспешно сказал кузнец, который до смерти боялся гнева жены, – мне просто стало любопытно, найдись кто-то, кто желал бы поймать эльфийского коня, ему что же, всего и нужно, что сплести веревку?
– Собственными руками, и плести нужно три дня и три ночи, – важно повторила Рози, – так мне рассказывала бабка. А на следующую ночь берегись! К дому придет эльф, который будет принимать разные обличия и потребует вернуть своего коня! Но ты с коня веревку не снимай, как бы страшно не было. И когда до первых петухов останется ровно час, эльф примет свое истинное обличие и предложит тебе все, что ты захочешь, в обмен на скакуна.
