Дрю со вздохом откинулась на пятки, осознав, что слишком много думает о Сете. Просто он – первый мужчина, понравившийся ей за… господи, даже вспомнить невозможно, за какой срок.
Одно-единственное свидание почти за год.
Но это мой выбор, напомнила себе Дрю, и я точно не передумаю: никакого Сета Куина и вареных крабов.
Она просто будет создавать свой дом, вести свой бизнес, а он пусть живет своей жизнью и рисует хоть целыми сутками. Она привыкнет к его соседству и перестанет его замечать. А когда срок аренды закончится…
– Черт побери! Ключ от кладовки!
Она забыла отдать ему ключ. А он забыл ей напомнить.
Дрю посадила герань. Добавила дельфиниум. Затем, бормоча ругательства, вскочила.
Навязчивая мысль будет преследовать ее весь день. Придется нервничать и размышлять, куда он денет вещи, прибывшие из Рима. Пожалуй, проще отвезти дубликат, который хранится в доме, Анне Куин. Это займет не больше двадцати минут, а по дороге можно заехать в питомник.
Садовые перчатки и инвентарь Дрю бросила в корзинке на веранде.
Сет поймал брошенный ему Этаном линь и привязал лодку к причалу. Первыми выпрыгнули дети: длинноногая белокурая Эмили и неуклюжий, как щенок, четырнадцатилетний Дик.
Сет схватил Дика за шею и посмотрел на Эмили:
– Ты не должна была расти, пока меня не было!
– Ничего не могла с этим поделать. – Эмили потерлась щекой о его щеку. – Добро пожаловать домой.
– Когда жрать будем? – поинтересовался Дик.
– У парня в животе ленточный червь, – объявила Обри, ловко спрыгивая на причал. – Пять минут назад он съел половину багета.
– Я расту, – хихикнул Дик. – Попробую что-нибудь выпросить у Анны.
– Он искренне верит в свое обаяние. – Эмили покачала головой. – Не понимаю.
Ретривер Этана Найджел плюхнулся в воду, доплыл до берега и со счастливым лаем бросился за Диком.
– Эм, помоги ты, раз уж наш шалопай удрал. – Обри подхватила один конец ящика-холодильника, который Этан выставил на причал, и шепнула Сету: – На маму надежды нет. Ей не терпится добраться до тебя.
Сет подошел к лодке, протянул Грейс руку. Если Обри была первой, кого он полюбил, то Грейс была первой женщиной, которую он не просто полюбил, но которой безгранично поверил.
Грейс шагнула на причал, обняла Сета, счастливо вздохнула и потерлась щекой о его щеку так же мило, как Эмили.
– Вот теперь все правильно. Все так, как должно быть. – Грейс откинула голову, улыбнулась ему. – Спасибо за тюльпаны. Они прекрасны. Жаль, что меня не было дома.
– А мне-то как жаль! Думал обменять их на твою жареную картошку. Никто не умеет жарить картошку лучше тебя.
– Приходи сегодня на ужин. Я пожарю специально для тебя.
– С говяжьим фаршем?
Грейс снова засмеялась.
– И это не изменилось. Дик будет счастлив.
– И шоколадный торт?
– Парень хочет слишком много за охапку лютиков, – заметил Этан.
– Я хотя бы не нарвал их в саду Анны, а потом не свалил все на невинных оленей и кроликов.
Этан поморщился, глянул в сторону дома, проверяя, нет ли Анны в пределах слышимости.
– Не напоминай. Прошло почти двадцать лет, но она все еще может снять с меня скальп.
– Я слышала, ты купил цветы у красотки-цветочницы на Маркет-стрит. – Грейс обняла Сета за талию. – И снял студию над ее магазином.
– Слухи разлетаются быстро.
– Быстро и далеко, – согласилась Грейс. – Расскажи-ка сам.
– Пока еще нечего рассказывать. Но я над этим работаю.
* * *
Дрю собиралась слишком долго, и ей некого было в этом винить, кроме самой себя. Не было ни одной причины, ни одной разумной причины для того, чтобы принимать душ и избавляться от рабочей одежды. И уж точно никаких причин, злилась она на себя, тратить бесценное воскресное время на макияж.
