После осенних полевых работ загоревшие и веселые школьники девятых и десятых классов встретились на ступеньках родного учебного заведения. Впервые Соня чувствовала себя героем. Даже Катька Чумакова, заметив обновки, снисходительно кивнула на плащ с модной кулиской на талии и ехидно спросила:
– Это тебе из бабушкиного перешили? – и, посмотрев на стоящих рядом одноклассниц, с иронией добавила. – На длинный не хватило?
– Нет, – с некоторой долей превосходства ответила Софья, – этот плащ я в Прибалтике купила, длинные уже не в моде, – и, посмотрев на Субботину, добавила, – ой, Людок, я же тебе из Риги шарфик привезла! Приходи ко мне сегодня после уроков.
Боковым зрением она наблюдала за Чумой, которая с завистью оглядывала ее новый укороченный плащ и туфли, сверкающие шоколадным отливом лака. И ей стало как-то не по себе за свой высокопарный словесный выпад.
«Ничего, подумала она про себя. Так ей и надо, не будет выпендриваться в следующий раз!»
Первый урок в девятом классе начался необычно. После звонка в класс вошла директор школы и представила Валентину Павловну – нового учителя истории, которая будет и классным руководителем. Это была седовласая женщина в сером шерстяном сарафане и белой шелковой блузе с крупной брошкой вместо верхней пуговицы. У нее был строгий сверлящий взгляд и неприятный запах изо рта, смешанным с назойливым ароматом недорогих духов. Это Соня сразу почувствовала, потому что сидела на второй парте. Валентина Павловна тихо произнесла, глядя на школьников:
– Надеюсь, мы подружимся, – и усмехнулась, по-видимому, своим мыслям.
На перемене только и разговоров было про новую «классную». Аделя Давлетова, облокотившись на подоконник, спокойно сказала:
– Она похожа на удава, – и даже поежилась.
– Точно, – хихикнула Чума.
– Чумакова, а что тут смешного? – отличник Рома Михайличенко с осуждением посмотрел на Катерину. – У нас, между прочим, последние два года учёбы в школе, самые решающие.
– Вот именно, – со вздохом поддакнула Субботина, – а чего ждать от этой рептилии, я лично не знаю!
– Ничего хорошего, – кивнул Денис, открывая учебник.
– Я слышала, что она пишет такие характеристики своим ученикам, с которыми, как сказала моя соседка: «Даже в тюрьму не примут!» – негромко сообщила Нинка Буряк.
– А мне пофиг, – пожал плечами Вовка Карасев.
– Да, Карась, ты в армию собрался после десятого класса, и о тебе будет заботиться государство целых два года, – Роман снисходительно похлопал по плечу товарища, – а мне в институт поступать надо.
– Михайличенко, ты умный, ты поступишь, – Чумакова кокетливо поправила каштановый локон на виске.
– Надеюсь, – не глядя на одноклассницу, ответил тот.
– Оказывается, наша новая «классная» – сексотка, – шепнула на ухо своей подруге Людка, – мне Ванька из десятого «В» сказал.
– Сек-сот-ка? – по слогам проговорила Софья и удивленно уставилась на Субботину. Что-то пошлое и запретное было в этом незнакомом слове.
– Знаешь, кто это?
– Нет, – девочка развела руки в разные стороны.
– «Сексот» – это сокращенно от секретного сотрудника, – пояснила с важным видом одноклассница.
– Что это значит?
– Стучит она в органы на всех!
– А откуда Ванька знает?
– Здрасти, – Людмила покачала головой, всем свои видом показывая, что такие вещи надо знать, – у него же мать в райкоме партии работает!
Весь урок истории Соня наблюдала за преподавателем, размышляя над тем, что может заставить человека писать кляузы на окружающих и при этом продолжать спокойно общаться с ними, зная, что после такого «звоночка» у того начнутся неприятности.
