На этажах - страница 3

Все это только лишь домыслы, которые ни к чему не приведут. Сейчас оставалось худшее. Просто сидеть и вслепую ждать, когда все начнется. Если, конечно, она не проспала, и игра уже не была в самом разгаре.

Впервые Диана обратила внимание на заброшенную шахту, из которой шел резкий гнилостный запах и веяло могильным холодом.

У Дианы возникло дурное предчувствие.

СПУСК

1

Ожидание.

Нет ничего хуже ожидания. Разве что некоторые условия способные привнести еще большее напряжение. Речь идет о неизвестности, клаустрофобии и отрицательной температуре. Притом, что на тебе тонкая больничная рубашка. Чертова форма игрока выпускала все тепло от тела наружу и с такой же радостью пропускала обжигающе холодный воздух, от которого покалывало белесую кожу.

Диана была на пределе. Из-за холода она не могла ни стоять, ни сидеть, ни лежать, а игра все никак не начиналась. Переминаясь с ноги на ногу, где-то в глубине души она мечтала не об обогревателе или теплой зимней одежде, а об простой сигарете со вкусом шоколада и бензиновой зажигалке. Лишь горячий дым сигареты согрел бы ее замедляющее бег сердце. Забавно, что ее посетили такие мысли, ведь она раньше никогда не курила.

Глаза привыкли к свету, и теперь Диана полностью видела лестничную площадку, в которой больше не осталось никаких темных пятен. Единственной аномалией по-прежнему оставалось внушительное расстояние между лестницами и, как следствие, большой черный провал. Отсутствие перил и дверей в квартиры почему-то не так пугало, как эта червоточина.

– Значит, ты хочешь побаловаться сигареткой?

Диана подпрыгнула от неожиданности, услышав перед собой чей-то тихий женский голос. Каким-то невообразимым образом он доносился из глубин шахты лифта.

– Что случилось с моей девочкой?!

– Мама?!

– Разве такой я тебя воспитывала?! Дьявол, о дьявол!

– Мама это ты?!

Нет, это не мог быть живой человеческий голос. Это запись, подумала Диана. Те люди, кто прописывал сюжет для моей арки, синтезировали похожий голос и теперь используют его, дабы нагнать больше ужаса.

– Ты всегда была для меня петлей на шее. Просто подумай об этом.

Голос изменился, стал грубым, на грани того, чтобы быть мужским. И тут версия о записи начала рушиться, как карточный домик.

– О да, мам, сейчас у меня будет много времени подумать об этом, – вытирая слезы на щеках ответила Диана. – Ну как меня угораздило сюда попасть!? ВЫПУСТИТЕ МЕНЯ! Я ПРОИГРАЛА! СЛЫШИТЕ? ВЫПУСТИТЕ!!! ПОЖАЛУЙСТА, ВЫПУСТИТЕ МЕНЯ ОТСЮДА, ПРОШУ ВАС!!!

Не получив ответа, Диана в слезах повалилась на пол. Она понимала, что это элемент игры, этой дьявольской игры, но она всегда все принимала близко к сердцу и порой в тайне от всех плакала. Это происходило поздно ночью, когда все уже спали. Она подолгу смотрела в потолок, на котором шевелились тени, и слезы сами катились на подушку. И она ничего не могла с этим поделать.

Лежа на левом боку и глядя в пасть этой проклятой шахты, Диана вдруг поняла, что не может вспомнить ничего светлого из своей жизни. Почему-то из раза в раз обращаясь к памяти, она неизменно получала абстрактное пятно негатива. Даже воспоминания о том, как она гуляла в парке с родителями, теперь казались ей неправдой.

Как только Диана совсем расклеилась, тишину разрезал громкий грохочущий звук, от которого закладывало уши. Диана быстро поднялась на ноги и отошла к стене. Прозрачные сопли текли по подбородку и капали на пол. Она была красивой девушкой с очень мягким характером, от которого, быть может, ее настоящее место было в храме, но никак не здесь. Диана подняла руки ко рту словно в молитве и тут же завизжала, закрывая глаза и вжимаясь со всей силы в стену.