На грани, или Это было давно, но как будто вчера. Том 1 - страница 35

– Фу, какая гадость!.. – выругался он, откинув маузер на бруствер траншеи. – Зачем я вообще за него схватился? – возмутился Анатолий, вытирая ладонь о подол шинели. Отстегнув от пояса подаренный Зябликовым штык, он воткнул его в землю у аппарата и занялся своими прямыми обязанностями. Продолжая осматриваться вокруг, Анатолий только теперь по-настоящему пришел в себя, осознавая весь ужас произошедшего. «Не зря там, в Тоцком лагере подготовки, Ломакин привлек меня к тренировкам по рукопашному бою, – подумал Дружинин, – пригодилось!» Неприятный озноб прокатился по телу, отчего заметно стали дрожать руки.

– Закрепиться на позициях!.. – требовал комбат. Раздавая распоряжения, Тулепов бегло прослеживал взглядом исполнение своего приказа. Смуглое лицо старшего лейтенанта напряжено. В узких разрезах карих глаз блестели огоньки. Левый рукав его ватной куртки разрезан, очевидно, вражеским штык-ножом. – Командирам взводов доложить о потерях! – кричал Тулепов, продвигаясь по траншее к телефонистам.

На занятой вражеской позиции кипела работа. Среди бойцов и офицеров суетился командир четвертой роты. Размахивая пистолетом, он расставлял людей по позициям. Санитары перевязывали раненых, уводили их в блиндажи. Погибших бойцов укладывали в щелях. Убитых немецких солдат складывали отдельно.

– Ну что, связист, живой? – спросил Анатолия подошедший комбат. – А ты настоящий боец! Воюешь так, как будто всю свою жизнь на фронте пробыл. Молодец! – подмигивая, похвалил его Тулепов. – Только запомни на будущее: твоя первоочередная задача – обеспечивать своего командира связью. Вот что я буду делать, если тебя убьют или тяжело ранят? – смотрел на него комбат искрящимися глазами. Анатолий виновато молчал. Тулепов прекрасно понимал: не окажись рядом Дружинин, кто знает – смог бы он в одиночку справиться с навалившимся на него фашистом?.. – Ладно, это, как я уже сказал, на будущее. А так – молодец, конечно! Сколько немцев убил? Не считал?

– Не знаю, товарищ старший лейтенант, – скромно пожимал плечами Анатолий, не понимая, о каких убитых немцах тот спрашивает. Дружинин в этот момент перекинул через голову свой карабин и взял в руки немецкий маузер, которым несколько мгновений назад крушил врага. Он обратил внимание на две небольшие царапины на прикладе и с недоумением стал их рассматривать.

– Что, не поймешь, отчего бывают такие повреждения на прикладе? – спросил, улыбаясь, комбат.

– Я вот смотрю, они свежие… – заметил Анатолий, разглядывая трофейное оружие.

– Это царапины от немецких касок. Когда фашисту бьешь по зубам прикладом, то приклад, соскакивая, бьется о край его каски. Отсюда на нем и появляются такие отметины, – объяснял Тулепов причину повреждения. Но Анатолий ничего не помнил. Все было как в кошмарном сне. Наверное, мозг специально в таких случаях стирает из памяти страшные картины, чтобы уберечь человека от жутких воспоминаний.

– Странно!.. Я ничего не помню, – удивился Анатолий, пытаясь напрячь память.

– А это и к лучшему! Не помнишь – и дай бог. Лучше будешь спать, поверь мне, – убедил его комбат. – Давай мне Калугу, – требуя связь с командиром полка, Тулепов протянул руку. Анатолий установил на край окопа телефон. Связавшись со штабом, он подал командиру трубку телефонного аппарата. Немцы усилили минометный и артиллерийский обстрел; после нескольких предложений комбат нервно стал повторять: – Алло! Алло!..