– Рад, что ты здесь, Джим, – мягко произнёс Том, скрывая под улыбкой горечь. Но через секунду осознав сказанное, попытался объясниться. – Ну в смысле не в больнице, а… Я имел в виду, я рад что ты в порядке.
– Мне сказали, что я попал в аварию и потерял память. Врач говорит, что всё восстановится – через месяц или два, – сказал Джимми, будто успокаивая самого себя.
Том хотел задать ему тысячи вопросов, но понимал: Джимми сейчас на них не ответит. В его состоянии каждый новый факт мог лишь добавить ему стресса.
– Значит, ты совсем ничего не помнишь? – с тяжестью в голосе спросил Том.
Джимми нахмурился, будто силясь сосредоточиться.
– Честно говоря, я даже не помню точно, кто ты. Только что-то в глубине подсказывает: тебе я могу доверять, – он попытался привстать, но тут же откинулся обратно на подушку. – Какие-то обрывки всплывают… но всё словно на уровне интуиции. Да, точно, вот это слово.
– Том, – раздался голос Сьюзен, мягкий, но настойчивый. – Ему нужно отдохнуть.
Том кивнул и, немного подойдя к кровати, сказал:
– Береги себя, Джимми. Я навещу тебя позже.
– Конечно, друг, буду ждать, – прошептал Джимми слабо.
На прощание Джимми попытался сложить пальцы в их старый знак, большой и безымянный палец приподнялись, но рука бессильно упала рядом. Этот жест был знаком их дружбе ещё со времен колледжа, когда они вместе проходили через все трудности. Том улыбнулся, тронутый тем, что Джимми вспомнил их старое приветствие, о котором и сам давно забыл.
– Не знаю, что это значит, – вымолвил Джимми с усталым, но довольным выражением, – но мне кажется, это что-то важное.
И его рука медленно опустилась на простыню.
––
На следующее утро Том отправился прямиком в полицейский участок. Он провел ночь без сна, измученный беспокойными мыслями, от которых просто не мог избавиться. Каждая минута ожидания казалась вечностью, и, лишенный возможности что-либо предпринять, он чувствовал себя совершенно беспомощным. На протяжении всей ночи перед его мысленным взором всплывало лицо Энни – сияющее, полное жизни и счастья. Но почти сразу эту картину заслоняли воображаемые сцены аварии, которой он не видел, но не мог перестать себе представлять. Эти кошмарные образы становились все ярче, и он никак не мог от них избавиться. В душе он отчаянно надеялся, что Энни в порядке, но всё в его сердце будто бы готовилось к самому худшему. Он пытался себя убедить не думать об этом, но мысли не отпускали.
Когда Том вошел в здание участка, его мгновенно окутал гул голосов и звуки, обычные для этого места, но особенно остро воспринимаемые им в ту минуту. У входа двое офицеров вели арестованного, громко ругающегося на весь коридор. Том замер, невольно прислушиваясь, когда мужчина, судорожно извиваясь в руках полицейских, выкрикнул ему:
– Эй, парень! Эти копы тебе не помогут! Полиция – прогнившее болото!
– Заткнись, Барри, – прорычал один из офицеров, заламывая руки арестованного ещё сильнее, отчего тот моментально смолк, тихо выдавив из себя стон.
Том огляделся, заметив офицера, свободного от дежурства, и поспешил подойти к нему, надеясь услышать хоть какую-то весточку о судьбе Энни. Но, к его разочарованию, полицейский лишь пожал плечами. Том не сдавался и подходил к каждому встреченному офицеру, но их ответ был неизменен – пожимание плечами и отстранённые взгляды. Он чувствовал, как постепенно погружается в отчаяние, бесполезно бродя по зданию участка.
