— Я уже успел отдохнуть, — усмехнулся старику, заглянув в ближайший ко мне контейнер, в котором оказались стерильные бинты и бактерицидные пластыри.
Пошли первые люди. Палатки располагались прямо на улице на территории давно закрывшегося завода. Видимо, кто-то услышал об открытии временного волонтёрского пункта из новостей, кто-то шёл мимо. Люди в голубых жилетах рассказывали посетителям, что они могут получить помощь или оказать её другим. Я слышал обрывки их разговоров.
К обеду мы с Петром Исааковичем успели обработать несколько ожогов и ссадин, отправили одного бедолагу с диабетической гангреной на скорой в больницу и осмотрели молодую женщину, которая даже не подозревала о том, что беременна, хотя я чётко расслышал сердцебиение плода через стетоскоп.
— Сходи-ка выпей чаю, — предложил мне фельдшер. — Я пока подежурю, а там поменяемся.
Хотел сказать, что не устал, но вдруг понял, что действительно нужно размять ноги. Пошёл к столу с напитками для волонтёров, попутно отвечая Илье, который спросил, как у меня дела в мессенджере.
«Если ты боишься, что я сбежал, то нет».
Не успел спрятать телефон в карман, как на экране высветился номер главврача.
— Да, Ирина Николаевна, — поднёс телефон к уху, подозревая что-то неладное. Иначе с чего бы ей звонить мне, пока я в отпуске, в который она, между прочим, меня сама же и отправила?
— Алексей, добрый день. Как ваш отпуск?
— Спасибо, вполне неплохо, — соврал я, заваривая чайный пакетик в бумажном стаканчике с кипятком. — А вы только для этого позвонили? — уточнил нетерпеливо, какая-то тревога не давала покоя.
— Нет… — замялась начальница. — Алексей Викторович, я хотела уведомить, что на вас подали жалобу, — выпалила она это так, будто самой было неловко произносить эти слова.
— Белова, — без тени сомнения сказал я.
— Белова, — вздохнула главврач. — Она обвиняет вас в халатности.
Я выругался, сжав стаканчик. Горячий напиток обжёг ладонь. Я зашипел, размахивая мгновенно покрасневшей рукой.
— Черт!
— Что случилось, Алексей? — встревожилась Ирина Николаевна.
— Ерунда, — кинул я, хотя руку безумно жгло. — Вы же знаете, что это неправда! Я не мог спасать ребёнка, как она того хотела. По всем правилам спасают мать. Тем более у неё был ещё слишком малый срок, чтобы плод выжил без материнской утробы!
— Лёша, успокойтесь, пожалуйста, я на вашей стороне.
— Ну хоть так, — невесело хмыкнул я. — И что теперь?
— Соберём комиссию, рассмотрим все досконально, вынесем вердикт. Я уверена, что вам не о чем волноваться. Но…
— Что ещё? — более грубо, чем хотел, спросил я.
— Адвокат Беловой предупредила, что они подали на вас не только жалобу в Минздрав, но и исковое заявление в суд, поэтому до выяснения всех обстоятельств я вынуждена отстранить вас от работы.
— У меня отпуск ещё больше недели, — нахмурился я.
— Да, и это очень хорошо. Но тяжба может продлиться и несколько месяцев. Но я всем скажу, что вы сами продлили отпуск, чтобы избежать лишних сплетен. Идёт?
— Разве мне что-то ещё остаётся? — вздохнул я. — Эта девушка совсем с головой не дружит.
Я был так поражён её поступком, что даже злиться больше не мог.
— Спасибо, что сообщили. Держите меня в курсе, пожалуйста.
— Хорошо, Лёша, крепитесь, правда на вашей стороне, — ободрила начальница и сбросила звонок.
Чая уже не хотелось. Да и рука болела. Теперь из-за этой… дамочки я могу ещё долго не выйти на работу. В том, что меня оправдают и никакой халатности в моем поведении не найдёт ни один специалист, я нисколько не сомневался. Но вот на какой срок затянутся все разбирательства — большой вопрос. Я же планировал выйти на работу через десять дней. А теперь вообще неизвестно, когда снова вернусь к операциям. С моей спецификой работы долгие перерывы делать нельзя. Нужно было оставить Белову, как говорили все вокруг. Оставить и констатировать смерть, как и положено по алгоритму. Подумал об этом и сам устыдился таких мыслей. Пусть будет здорова, только отстанет навсегда.
