– Топай уже к себе в библиотеку, – посоветовала ему Марта.
Пересвет ее по непонятной причине раздражал. Они не успели достаточно пообщаться, но Марта почему-то знала наперед: он будет задавать глупые вопросы о вещах, которые положено знать даже школьнику. Будет постоянно шататься без дела и с многозначительным видом заявлять, что обдумывает сюжет для книги. Станет без разрешения хватать горячие пирожки к обеду, слоняться по комнатам, пока она трёт полы, и втихаря подбрасывать свои носовые платки в общую гору стирки.
Она сможет свободно вздохнуть, только когда он отправится к фермеру или на свою вторую работу – в дом печатных услуг. А однажды Марта не выдержит и прямо скажет ему, что он зачастил. На что Пересвет глупо отшутится и сообщит, что набирается жизненного опыта.
Прокручивая в голове подобные мысли, Марта начала тихо его ненавидеть. Пока она размышляла, как бы побыстрее его спровадить, Теоре сделалось хуже. Она заметалась на постели, и все усилия по плетению кос пошли прахом. Кольцо, которое она обронила, Киприан собственноручно надел ей на палец. Но это не сработало.
В черепной коробке у Теоры гудели сотни военных труб. Разрываясь лютой болью, гремели снаряды. Пульс участился до немыслимых значений. Не вмешайся вторая тень – и печальный конец был бы неизбежен. Но вот пришел в движение меч на полу, заколыхались неосязаемые одежды. Марта и Пелагея разом отскочили в сторону, хотя поранить меч не мог.
– Она из верхних миров, – спокойно констатировал Киприан. – Скоро лихорадка пройдет. Корут Незримого способен отогнать любую хворь.
– А! Так вот, значит, в чем дело! – воскликнула Юлиана, как будто это многое объясняло.
Пелагея между тем по-хозяйски обвела взором присутствующих и покачала головой.
– Раз, два, три, четыре… Нет, так не пойдет. Слишком много народу. Марта, душенька…
У Марты ёкнуло сердце. Неужели сейчас ее выгонят? Но Пелагея всего-навсего передала записку с кодом от тайной комнаты и попросила открыть.
В кои-то веки отпирают секретную дверь! Пирог и Кекс поняли, что настал их час. Сколько они ни пыхтели над разгадкой шифра, ни одна попытка успехом не увенчалась.
Когда Марта стала подниматься по винтовой лестнице, псы увязались за ней.
– Мы все слова перепробовали, – прохрипел Пирог, неуклюже взбираясь по ступенькам и сдирая когтями голубую краску.
– Что же там за код? – высунув язык, спросил Кекс.
Код оказался немыслимо простым. Он, можно сказать, лежал на поверхности и состоял из двух имён. Эти имена слетали у Юлианы с языка всякий раз, как она замечала где-нибудь очередной погрызенный коврик.
– «КексПирог»? – не поверили псы. – Так не честно!
Марта не стала выяснять, что честно, а что нет, нажала нужные кнопки и повернула ручку. Дверь отворилась без шума.
Из недр тайной комнаты повеяло недостижимым счастьем: запахами ракушечного пляжа, кофейными ароматами приморских ресторанчиков и ветром южного побережья. Расширились лёгкие, расширилось сознание. И дом Пелагеи тоже словно бы раздался вширь, хотя никаких изменений снаружи не произошло.
Марта, Кекс и Пирог осторожно просунули головы в дверной проём. Тайная комната пустовала. По полу перекатывались комки серой пыли, с потолка сыпалась побелка, а стены были абсолютно гладкими, за исключением одной. На месте северной стены зияла бесконечность. Вернее, бесконечная тьма с вкраплениями ярких точек.
