Ночь была прекрасна, в отличие от утра, наградившего дичайшей головной болью и осознанием, что вчерашний вечер был огромной ошибкой.
Алиса медленно поднялась на локтях и осторожно заглянула под одеяло. Не приснилось. Чужой дом, чужая кровать и достаточно молодой парнишка, обхвативший её талию, как спасательный круг.
– Идиотка… – прошептала девушка, злясь на себя.
Она аккуратно высвободилась из-под тяжёлой руки и тихонько встала с кровати. Повсюду валялись вещи, обувь и нижнее бельё. Пойди разбери с ходу, где тут чьё имущество. Трусики и туфли нашла, но на этом удача от неё отвернулась. Алиса накинула широкую мужскую рубашку и направилась на поиски. В коридоре обнаружились брюки. На минуту девушка зависла, соображая, почему брюки слетели с неё раньше туфель, но бросила эту дурную детективную затею.
Квартира оказалась двухуровневой, на лестнице одиноко валялся потерянный топ. Прижимая к груди найденную одежду, Алиса медленно спустилась вниз, пытаясь отыскать клатч и бюстгальтер. Шаря взглядом по полу, прошла мимо кухни в гостиную, но туда их с незнакомцем, видимо, не заносило…
– Не это ищешь? – раздался бархатный мужской голос.
Алиса вздрогнула и подняла глаза.
– Братишка! Я в городе! Встретишь? – раздался счастливый голос на том конце трубки.
– Чересчур жизнерадостно для семи утра. Не находишь? – недовольно проворчал Стефан.
– Если ты вылезешь из своей берлоги, то увидишь, что жизнь прекрасна! – младший брат категорически отказывался замечать недовольство старшего.
– Ты спал сегодня? – подозрительно прищурился Стефан.
– Час в самолёте считается?
– Доминик…
– Всё, жду тебя в кафешке, в самом сердце аэропорта, – не дал договорить парень. – Тут нереальный эспрессо!
Парень отключился, а Стефан с тяжёлым вздохом откинулся на подушки. Единственный выходной и так бездарно испорчен. Похоже, этот малец попал в аэропорт прямо из клуба. Ну ничего, тут он его взрослой жизни быстро научит. Времени таскаться по злачным местам осталось не много.
Стефан поднялся, быстро привёл себя в порядок и спустился на подземную парковку, где ждал любимый железный конь. Не успел он выехать на улицу, как в наушниках затрезвонил входящий.
– Да, Николас?
– Стеф, доброе утро… – голос отчима выдавал едва сдерживаемое волнение. – Скажи, Доминик выходил на связь?
Кто бы сомневался…
– Да, не переживай, – ответил Стефан, тормозя на светофоре. – Он уже в аэропорту, ждёт меня.
– Паршивец, – рыкнул отчим. – Когда будете вместе, свяжитесь с матерью. Она волнуется.
– Хорошо, обязательно наберём, – Стефан отключился и вырулил на проспект.
Волнуется она, как же. Это Ник места себе не находит, переживая за сына. Поверить в то, что эта эгоистичная фея бьюти-индустрии волнуется за своих детей? Увольте.
Анна-Мария Милер никогда не была подвержена естественному для женщин материнскому инстинкту. Детство Стефан провёл у бабушки, в пригороде Карлштейна. С ней он посещал парки и музеи, в её крохотной квартирке ел вкуснейшие трдельники. Бабушка читала ему сказки на ночь и растирала ноги травяной настойкой, если зимой он подхватывал кашель.
Когда Стефану было шесть, мать приехала и забрала его с собой, отдав в частную гимназию с математическим уклоном. Пять дней в неделю Стефан проводил среди толстых сырых стен и унылых преподавателей, отрабатывая любую провинность решением логических задач и написанием работ разной степени сложности. Ночами он плакал и очень просил небо отправить его обратно, но небо молчало, и мальчик всё больше замыкался в себе.
