А я, отойдя на шаг и окинув его долгим оценивающим взглядом, хотела было сказать, что он и до женитьбы не очень-то справляется с Советом Крылатых, вот только мне прямо на губы села крупная бабочка!
И как бы я ни отплевывалась, желая поделиться с миром своим ценным мнением, гадкое насекомое не отставало. Вот не пойму, в каких кустах прячется Тина?!
– Справа, – усмехнулся Правитель, – у вас прекрасные и верные друзья. Мое почтение.
Он чуть поклонился и ушел. Ушел к Лилиане Морей, а я, согнав-таки с губ бабочку, подхватила поднос с эклерами и ушла в кусты. Не думаю, что украшу этот вечер, если продолжу говорить присутствующим все, что я о них думаю. У оборотней так-то и спонтанные превращения случаются!
5. Глава 5
Утро следующего дня началось с подарка. Я, пораженная, заподозрила было, что мы все (или не все) прошли вчера первый этап отбора. Никто никого не проклял, пчелу не подослал – молодцы леди, выдержка, наблюдательность и какое-никакое количество здравого смысла есть.
Вот только для ювелирного украшения коробка была великовата.
– Может, это мельничный жернов? – предположила Тина. – Вроде как вы выбыли, пора в пруд.
– Вниз головой, – дополнил Марон.
– Жернов больше, – отмахнулась я и потянула за кончик рыже-коричневого банта.
Гамильтон, лежавший на кресле, встрепенулся и в один прыжок оказался рядом. Ведь внутри, на серебряном подносе, покоилась внушительнейшая горка тарталеток с лососевым паштетом!
– Это явно мне, – облизнулся пес, – лосось высшей пробы!
Нос у пса ходил ходуном, а потому я просто левитировала ему коробку и отошла в сторону. Нет, мой компаньон добр где-то в глубине души. И даже щедр, если это касается золотых монет: он, как и все жители его мира, не очень хорошо понимает ценность драгоценного металла. Но еда… Я бы никогда не заставила его выбирать – я или тарталетки с паштетом! Это при том, что однажды он рискнул ради меня жизнью.
– А если отравлено? – предположила я, глядя, как компаньон уничтожает то, чего ему могло бы хватить на пару дней.
– Переварю. – Он облизнулся и, вспомнив о манерах, с болью в голосе спросил: – Хочешь?
А после, отрывая от сердца, левитировал мне в руки тарталетку. Маленькую, чуть перепеченную. Такую, как будто ее готовил ученик повара, а не он сам.
– Это вам на всех. Вы люди, вам много еды не требуется. – И Гамильтон, нервно дернув шкурой, поспешно отвернулся, возвращая свое внимание оставшимся вкусняшкам.
Мы с ребятами переглянулись и принялись делить эту несчастную тарталетку. И нет, на самом деле мы не хотели, но… Для Гамильтона этот поступок подвиг, а подвиги надо поощрять.
Поэтому тарталетка была поделена на четыре части – чтобы ему тоже досталась крошечка.
– Изысканно, – отметила Тина.
– Отменный вкус, – одобрил Марон.
– Рыба, – уверенно произнесла я и добавила: – Удивительно приемлемо для рыбы.
– Точно, ты же не любишь рыбу, – горестно вздохнул пес и понюхал коробку: вдруг там что-то еще есть?
Но в коробке была лишь небольшая записка.
Летящим почерком Правитель желал нам всяческих благ и надеялся, что этот набор украсит нашу неделю. На коробке, оказывается, были кулинарные чары.
– Наивный человек, – хмыкнула я. – Где он видел собаку, способную растягивать вкусняхи на неделю?
– Не сравнивай, ик, меня с местными вырожденцами, – недовольно проворчал Гамильтон и ушел в спальню.
По мере передвижения он увеличивался и увеличивался в размерах, так что жалобный скрип кровати услышали все.
