Терзаемые черной завистью, боярские жены не раз пытались оклеветать Февронию, но князь не верил наветам. Тогда, по наущению жен, бояре заявили Петру, будто не могут терпеть долее, чтобы господствовала над ними простолюдинка.
Со смирением выслушав подданных, князь послал их к жене: каково будет ее слово. Богатые дары посулили бояре Февронии – только бы она покинула Муром. И она не противилась – лишь попросила разрешения взять с собой самое дорогое. Ликовали бояре. А она не со златом-серебром надумала уехать – с любимым мужем.
Никто не думал, что Петр покинет престол ради супруги. Но из Мурома они отплыли вместе в неведомое. Недалеко успели отплыть – нагнали князя и княгиню посланцы города с нижайшей, покаянной просьбой вернуться. Большая смута случилась без них, перебили друг друга бояре в борьбе за освободившийся престол.
Прекрасен финал истории. Долго жили в ладу и согласии Петр и Феврония. А когда пришла пора готовиться к смерти, приказали сделать себе каменную гробницу с перегородкой, на двоих. Скончались князь и княгиня по уговору, в один день, но недруги приказали захоронить их отдельно. Вечером положили супругов в разные гробы, а утром глядят – лежат в одном каменном. Опять разлучили их, и снова Петр и Феврония оказались вместе. Так и похоронили их, решив, что такова воля божья.
Сколько не листал путеводителей по Рязанщине – нигде не встретил даже упоминания о местах, связанных с древней легендой. И вдруг читаю на обороте одной из туристских карт: «Ласково (в 35 километрах к северу от Рязани). Небольшая мещерская деревня имеет многовековую историю и упоминается в одном из замечательных произведений древнерусской литературы „Повести о Петре и Февронии“. Героиня повести, крестьянская девушка Феврония родом из Ласково…»
Вышел на крыльцо, пригляделся. Ба! Так это ж совсем рядом! За разливом лугов привычно сияют купола Солотчинского монастыря, левее – светлой строчкой домики Заборья. А чуть подальше, в темной оправе лесов виднеется неужто Ласково?.. Ласково!
Больше года собирался съездить к соседям, порасспросить старожилов, не сохранилось ли каких-либо преданий о знаменитой землячке. Да все недосуг было. А на излете бабьего лета, прикинув, что вот-вот начнутся дожди, а там и морозы, забросил я все дела и устроил себе праздник.
Утро выдалось ясное, с редкими прядями облаков, с блестками парящей паутины… И пока ехал на велосипеде привычным путем по асфальту, пока плыл на пароме через Оку в обществе шумливых доярок, все не верилось, что выберусь на простор. А там – любой стежкой к мещерским борам, и по замшелым, усыпанным хвоей тропам…
До леса, казалось, рукой подать, но крутил, крутил педали, а он все пятился, словно заманивал подальше, пока наезженная колея не истончилась совсем. На краю поля меня встретили усмешливыми взглядами механизаторы: «Куда его черти несут?» Замахали руками в сторону реки – там дорога.
– Да мне в Ласково.
– Эк тебя!.. Тут напрямик не прорвешься. Канавы кругом, топко.
Кое-как по подсказке выбрался на шоссе. Понеслись навстречу медовые стволы сосен вперемежку с лимонно-желтым березняком. И вдруг распахнулся лес, уступив место череде пестро раскрашенных изб. Посреди села, почти у самой дороги, примостилось чистенькое кладбище с часовней. Ласково.
Ни единой души не встретилось на улице до самого магазина. Возле него и подкараулил седовласую, с мягкими чертами лица женщину. Назвалась Матреной, да так застенчиво, словно девица. А впереди меня ждали встречи с Ульяной, Евдокией… старинные, полузабытой музыки имена, под стать легендарной Февронии. Как будто чуждые древнему укладу ветры миновали сей уголок.
