На краю Мещёры - страница 18

Судя по реакции зала, судьба безвестного ныне земляка заинтересовала многих рязанцев. Отвечала на их вопросы и Наталья Алексеевна. А когда конференция закончилась, и мы остались с нею в пустом зале, наконец-то настала и моя очередь порасспросить подробней о том, что не удалось прояснить в телефонных разговорах.

Все выстраивалось последовательно в только что прозвучавшей истории: древняя российская родословная, и учеба Николая Яковлевича за границей после окончания Петербургского технологического института, и женитьба на Ольге Ивановне Ляминой, дочери московского городского головы, и приобретение на средства от приданого усадьбы в селе Костино… Здесь вершил он главный труд своей жизни, был счастлив в семье. А умер, сраженный приступом грудной жабы, всего лишь пятидесяти четырех лет от роду. Девять лет спустя, в 1920 году часть коллекции клубней Н. Я. Никитинского вывез из Костино известный селекционер картофеля А. Г. Лорх. А сама усадьба, ныне принадлежащая разным хозяевам, находится в запустении…

Если бы Николай Яковлевич осваивал земледельческую науку со студенческой скамьи, решение его заняться выведением разных сортов картофеля было бы вполне логичным. Однако долгие годы Никитинский специализировался в технике и ремеслах – это его труд о разработке торфа и объяснения в Политехническом институте хранят библиотечные фонды. Что же заставило Николая Яковлевича столь круто изменить линию жизни?

На этот вопрос Наталья Алексеевна ответить не смогла, хоть родословную свою знала с редкой для наших дней осведомленностью. С особой теплотой говорила она о старшем брате прадеда – Якове Яковлевиче Никитинском, одном из основателей Плехановского института, бывшем профессоре Московского технического училища и столичного сельскохозяйственного института, чьи работы поразили меня в библиотеке своей разносторонностью. Так нет ли связи между аграрным поприщем старшего брата и решением младшего переменить род занятий?

Сколько раз в поисках документальных свидетельств прошлого приходилось с горечью убеждаться, что даже от предвоенных лет зачастую сохранились лишь тени событий. Вихри нашего века безвременно унесли не только миллионы жизней соотечественников, но выветрили и саму память о них; из уничтоженных книг, из отощавших архивов, из опустошенных семейных хроник… Ведь были годы, когда люди небеспричинно боялись хранить у себя даже фотографии родных и близких, не говоря о попавших в опалу друзьях. Сколько оскопленных, изуродованных ножницами групповых снимков осталось с той поры в семейных альбомах!

В доме Натальи Алексеевны хранительницей семейных реликвий была бабушка Наталья Николаевна, чье детство прошло в Костино. Среди немногих писем, фотографий и документов, уцелевших с тех давних времен, лежат две ученические тетради в клетку с воспоминаниями Натальи Николаевны о годах девичества. Откровенные, полные озорства и былой непокорности записи, свидетельствующие о цепкой наблюдательности младшей из дочерей Николая Яковлевича. Однако даже в тех тетрадях нет и намека на обстоятельства, заставившие Никитинских обосноваться под Рязанью в конце прошлого века. И почему именно картошкой начали заниматься они на суглинистых, не лучших для этой культуры землях? И каким образом в короткий срок удалось добиться рекордных урожаев?..

На прощанье Наталья Николаевна обещала порасспросить об этом родственников. Зная ее обязательность, я не сомневался, что при всей занятости она сдержит свое слово. И все же надежда заполучить ключ к разгадке событий вековой давности была не толще комариного писка.