Как вы понимаете, я была в шоке. Я не знала, верить доктору или нет. Я точно не знала, что происходило с моей ногой, но у меня было чувство, что его диагноз не вполне верен. И все же результаты анализа были неопровержимым материальным доказательством, по крайней мере для него.
В тот же день мы с Блейком пошли в нашу местную больницу, чтобы сделать рентген грудной клетки. Когда мы приехали туда, у меня было сильное сердцебиение, мои нервы были на пределе. Я сказала сотруднице лаборатории, что со снимком лучше немного погодить – как экстрасенс, я знала из своего прошлого опыта, что в расстроенном состоянии я могу вызвать поломку оборудования.
Она только засмеялась в ответ: «Милая, да этот аппарат стоит миллионы долларов. Неужели вы думаете, что можете причинить ему ущерб?»
Но смеялась она лишь до тех пор, пока не начала делать снимки и не поняла, что аппарат просто «вырубился».
В конце концов, когда я немного успокоилась, она сделала снимок с помощью более старого рентгеновского аппарата. Она взяла у меня мои координаты и позже стала одним из моих любимых клиентов.
В тот же день, подтвердив, что в легких чисто, доктор Биддалф посоветовал мне обратиться в университет штата Юта для проведения дополнительных исследований.
Когда я пришла домой, ко мне внезапно заглянула соседка, которой очень хотелось поделиться своими проблемами с молодым человеком. Я ей сказала, что мне сегодня поставили диагноз «рак» и что я безнадежна, но на это она отреагировала так: «Вианна, мне правда очень жаль. Но все же подскажи, как мне поступить с моим бойфрендом?»
Тут я осознала, что никому до моей болезни нет никакого дела. Продолжая разговор с соседкой, я стала по привычке, не задумываясь, водить ручкой по листу бумаги. Посмотрев на получившийся рисунок, я поняла, что из-под моей руки вышло слово heal – «исцелить», только написанное наоборот. Тогда я твердо решила, что должна найти способ исцелить свое тело.
Следующей ночью случилась ужасная гроза, температура воздуха резко пошла вниз. Помню, как сидела у обогревателя в гостиной и пыталась выжать из него хоть немного тепла. Я была подавлена и начала молиться. У меня было чувство, что мне предстоит еще многое совершить на земле, я не могу так просто взять и сдаться. В растерянности и печали, я воззвала к Создателю: «Почему я? Почему мне суждено потерять ногу? Боже, неужели я умру? Ведь мне столько всего надо сделать!»
В ответ до меня донесся голос, ясный и четкий, как будто говорящий находился в той же комнате: «Вианна, с ногой или без ноги, ты жива. Работай с тем, что тебе дано».
Я еще не знала, что именно такой ответ мне был нужен тогда.
22 августа 1995 года я оставила детей на Паулу, Блейк посадил меня в машину и четыре часа вез из Айдахо в Юту, где мне должны были сделать биопсию костной ткани. Во время поездки я ощущала, как вокруг меня сгущается тьма.
Медсестры в больнице прознали, что я экстрасенс, я стала предлагать им провести сеансы «чтения» и дать какие-то советы. Они послали меня к терапевту, чтобы составить историю болезни. Терапевт задал множество самых разных вопросов по поводу моей медицинской истории и в конце концов сказал, что с диагнозом «рак костной ткани» он не согласен, так как результаты исследований нельзя считать однозначными. После этого меня провели в операционную, чтобы подготовить к биопсии.
Я страдала астмой, и доктора применили только местную анестезию: мне пришлось слушать звуки, издаваемые молотком и сверлами, пока хирурги проникали вглубь костной ткани – что-то в этом роде происходит, когда извлекают сердцевину из яблока.
