Ирвинд поднял лицо и несколько секунд задумчиво смотрел на небо. Странно, но выражение его лица сделалось от этого только жестче. А еще говорят, что при созерцании некоторых вещей, например, гуляющих детей, огня или звезд, человек невольно приобщается к вечному и немного добреет. Иногда теория начинает хромать, споткнувшись о практику.
– Покажи мне, что ты умеешь.
Это прозвучало так неожиданно, что я невольно замешкался. Что он имеет в виду? То, как умею далеко плевать или ковырять в носу? Может быть, ему нужно спеть или станцевать?
– Какого черта, ты еще не понял? – Похоже, он начинал накаляться.
– Что вам показать? – Я в недоумении развел руками.
– Ветер! Подними ветер! Создай ураган – какой только способен.
И тогда до меня дошло! Так вот, где кроется разгадка! И как я сам не догадался? Впрочем, откуда же мне знать, что кому-то эти вещи могут показаться интересными и даже опасными?
– Ну! – Он уже не просил, а требовал. В этом был определенный резон. Если ты срываешь человека с места, не даешь досмотреть любимый сериал и тащишь, на ночь глядя, через весь город в заброшенный парк, ты должен компенсировать ему неудобства. По крайней мере, устроить представление.
И тогда я решился. Он просит бури? Что же, я могу это сделать…
Переливчатый серебристый звон возник в ушах сам собой, едва только подумалось о ветре. Волны мелодии накатывались одна за другой, словно вводя меня в транс. При этом я слышал и видел все очень отчетливо – так, как в обычной жизни не получается. Возможно, мешает шум мыслей. Сейчас он затих, и удивительное спокойствие овладело мной. Не было ни злости, ни страха – только тишина, окутывающая, точно покрывалом. Все звуки выходили из нее и в ней же затухали, как в желе. Вскоре она сама начала звенеть и вибрировать, создавая ощущение пространства. Я уже не стоял здесь… Мое тело выросло в размерах и почти касалось облаков. Стало возможным почувствовал, как воздух создает неприметные колебания там, наверху.
Он тотчас отозвался на мой призыв, охотно выдохнув своим напором. Я ощутил его спиной. Ветерок резко усилился, и волосы Ирвинда шевельнулись.
– Это все? – В его голосе сквозило явное разочарование. Сам факт моего взаимодействия с природой собеседника, кажется, не устраивал. Меня это задело.
– Нет! – Если он желает увидеть светопреставление, пусть крепче держится на ногах. И я, внутренне напрягаясь, послал позыв ветру расправить плечи.
Это походило на включение вентилятора вытяжки в каком-нибудь фильме о Крепком орешке. Напор в спину возрос, майку уже пронизывало насквозь, и мои брюки не трепетали свободно на ноге, а плотно прижались к ней. На деревьях вокруг зашумела листва, в воздух поднялись разорванные пакетики из-под «кириешек», и прокатилась одна пустая пластиковая бутылка.
Инвинд наблюдал за всем этим с любопытством. Его глаза не разгорелись восторгом, не было в них и изумления. Он словно ждал подобного поворота дел. Но и разочарование уже не светилось во взгляде. Мне показалось, что увиденное емудаже понравилось.
– Еще! – Его голос донесся до меня сквозь шум в ушах. – Сделай больше, чем можешь!
И я напрягся, мысленно взвившись ввысь и поведя там разговор с потоками воздуха на равных. Сейчас мы были товарищами, идущими в одном направлении; соратниками, одолевающими в поединке общего врага… Звучит очень напыщенно, но мои тогдашние ощущения можно было описать только так. Это был экстаз взаимопонимания!
