Перездоровавшись со всеми он повернулся к Юре, и не подавая ему руки участливо спросил:
– Ну как тебе?
– Что как? – из вытянувшегося лица переспросил Юра.
– Спалось как, «Оноре», – и заржав во все горло, продолжил, – ты ж вчера нас на крышу потащил, потом стихи Людмиле читал, еле обратно тебя отволокли. С ногами у тебя уже проблемы были, так мы тебя в пустом блоке на четырнадцатом оставили.
– Одного? – с надеждой переспросил Юра.
– Нет, с матрасом блин.
Дальше были подробности их ночных посиделок, и Юра начал успокаиваться. На источник беспокойства указал уже на следующий день доктор в студенческой поликлинике. Порекомендовав Юрию, не частить с портвейном и категорически избегать прикосновений к холодным плитам своим мягким местом. Дабы не приятная болезнь не стала для него хронической. Юра позже объяснил свои прошлые тревоги одной фразой: «Я уже думал, может вдул кто?».
Время шло и не в пользу Алексея. «С „Водным“ по ходу все, – думал он, – дальше физика, есть ли смысл вообще идти на экзамены». Обнадеживало то, что еще в других вузах продолжали принимать документы. Но куда? Везде одни и те же условия.
Алина бодрила: «Мелкий», не грузись, все будет «па тяге». Эту свою фразочку – «па тяге», она всегда употребляла, пребываючи в пиковых стадиях своего впечатления от чего либо. У Алины получалось произносить ее «нежно-кошачьим» тоном, как сразу определила память Алексея. Так высшую оценку Алины – «Па тяге», уже заслужили при нем: концерт группы «Пинк Флойд» 1975г., мороженное с «Сангрией» на балконе, а так же то, что всегда происходило у них после того, как он заговорческим тоном говорил ей – «а, какие шансы у такого парня как я, с такой девушкой как ты?»
Виделись реже. Потом она уехала в Белгород, что-то по дому, причину не говорила, в баре работала ее сменщица. Как потом узнал Алексей, Алину еще тяготили различные неприятные заботы от неудачного брака.
В таких ситуациях, когда весь ход процесса, по созданию будущего, упирается в реальность, не желающую тебя пропускать дальше, все вокруг начинает проявляться, до уровня – как есть. «Одесса? Так ты здесь – чужой, – думал он, – здесь только общага, да временный пропуск, сроком еще на две недели. Ребята прекрасны, как товарищи, но и у них свои заботы, сессия, потом каникулы. Работы и денег у тебя нет, так случайные заработки. Алина? Женщина 26 лет…, в общем, это с ней ненадолго, „Мелкий“ – прикольно, но имеет пределы, ей нужно то же в море, и личную жизнь устраивать… Да, и мне это постоянство с продолжением в будущем ни к чему».
Рядом были другие учебные заведения. Высшая мореходка, там точно без шансов. Есть еще строительный институт, приоритет, типа продолжение обучения. Но уже не тянуло обратно на стройки. Свежи были еще в памяти техникумовские практики. Да и цели с желаниями оставались морскими. Водный институт конечно подходил идеально, но до экзамена по математике… Чуть дальше институт связи им. Попова, Алексей даже посещал его с желанием сдать документы, но там в приемной и слушать не захотели об этом без отработки. Пришлось ругаться, доказывать. Бесполезно. Алексей понял, что сваливается в элементарное желание не идти в армию. «Хоть бы куда, то же не выход, что дальше? – думал он.» Подолгу выхаживая, от заведения к заведению, он размышлял о своих дальнейших действиях. Внутри все остывало. И только, то «необъяснимое и основное» интуитивное чувство, говорило ему: «Это все только часть от общего, здесь нет расстояний, есть только сам путь». Когда он сбрасывал все негативные «настройки», одолевающие его из-за внешних неудач, становилось легко и спокойно, и от того «необъяснимого и основного», веяло приятным, чистым чувством покоя. Свои первые медитативные ощущения от разницы картинно – реального мира и истинно – причинного, он получил именно в этот период в Одессе.
