Накануне я перебрала весь гардероб в поисках подходящего наряда и остановилась на лаконичном брючном костюме, который мне подарил популярный дизайнер после съемок в рекламной кампании его бренда. Костюм несколько месяцев висел в шкафу, и вот, наконец, дождался своего часа. Надеваю брюки и шелковый топ, на ноги – классические лодочки на шпильках. Глубокий вдох и медленный выдох перед зеркалом – я готова.
Спустившись вниз, нахожу отца в любимом кресле у незажженного камина.
- Здравствуй, папа, - приветствую его и наклоняюсь, чтобы запечатлеть поцелуй на щеке.
- Успела, все-таки, - бурчит он укоризненно.
- Я же обещала, что буду вовремя, - говорю мягко. - Я заезжала к маме.
Отец поджимает губы и отводит глаза. Они у него темно-серые, цвета мокрого асфальта, совсем как мои – это единственное, что мне от него досталось, кроме, разве что, упрямства. Меня возмущает его реакция на слова о маме, отсутствие банального интереса к ее состоянию, но я не решаюсь сказать ему об этом. Очень хочется, как раньше, делиться с ним всем, что со мной происходит, но я всякий раз упускаю из виду, что его это больше не интересует. Порой мне даже кажется, что в тот страшный день девять месяцев назад я потеряла не одного родителя, а двоих.
- Расскажи мне, кого мы ждем в гости, - прошу я, не позволяя себе поддаваться меланхолии.
Отец заметно хмурится, а его крупные пальцы белеют от того, с какой силой он вонзает их в подлокотники кресла.
- Игорь Андреев с сыном, - говорит он отрывисто. - Крупные игроки в нефтяном бизнесе. Очень важно произвести на них впечатление.
Теперь уже моя очередь хмурится. Не в стиле отца пытаться произвести на кого-либо впечатление. Сколько его помню – он отличался властным авторитарным характером и не принимал в расчет ничье мнение, кроме своего. Должно быть, для него действительно важен этот обед и эти люди.
- Не волнуйся, папа, - говорю я, касаясь кончиками пальцев его плеча. - Пойду на кухню, проверю, как у Людмилы Борисовны дела.
Людмила Борисовна много лет помогает нам по хозяйству, а еще она великолепно готовит. Но, к моему изумлению, сегодня на кухне заправляет не она – там повар в белом колпаке, которого я никогда в жизни не видела, а наша домработница сиротливо стоит у стола, перебирая овощи.
- Влада, - в ответ на мой удивленный взгляд, лицо домработницы расплывается в беспомощной улыбке. - С каждым днем хорошеешь, девочка.
- Что здесь происходит? – спрашиваю мягко.
- Отец твой повара выписал, - говорит она шепотом, когда я приближаюсь к ней и встаю рядом. - Он ничего по-русски не понимает. В кладовой у нас его подмастерье-переводчик копошится.
- И чего отец выдумал? – недоумеваю я, рассматривая отпечатанный на принтере листок с меню обеда - Вы же великолепно готовите! Кто такие эти гости? Королевские особы?
- А я не знаю, - она печально вздыхает. - Отец ваш скрытный в последнее время стал. Вы бы чаще приезжали его проведать из своей Москвы. Тяжело ему.
- Без мамы всем тяжело, - отвечаю устало.
Людмила Борисовна поднимает на меня добрые глаза и ласково касается моей руки.
- И тебе тоже, девочка.
- И мне, - я делаю попытку улыбнутся. - Но я вижу ее и разговариваю с ней. Мне легче.
Глаза женщины начинают подозрительно поблескивать, но в этот миг через приоткрытое окно до нас доносится посторонний шум.
- А вот и гости! – возбужденно шепчет Людмила Борисовна, замечая черный внедорожник, въезжающий через ворота. Проследив за ее взглядом, невольно ежусь – точно в такую же громадину я врезалась.
