В руках у Валери оказался глубокий бокал, в котором плескалась прозрачная жидкость. Она не видела, кто дал его ей. До дна. На вкус, как вода, но эта вода обожгла ее пищевод и мгновенно брызнула в мозг, зажигая в нем каждое нервное окончание. И тогда она почувствовала то, что не могла до конца объяснить: это было похоже на пробуждение – будто ее реальная сущность, до того времени пребывавшая в многолетнем сне, внезапно открыла глаза и увидела мир – увидела его таким, каким видит человек при рождении: шумным, чрезвычайно ярким, абсолютно новым.
Огни зажигались со всех сторон. Прожекторы горели то красным, то желтым, то синим, а каждые пятнадцать секунд прорезали пространство мощным белым лучом, который бродил по залу в поисках кого-то. Люстру потушили, но света будто стало еще больше, и от его яркости резало глаза.
Когда молодой человек в ливрее проходил мимо с подносом, Валери взяла еще. Она делала глоток за глотком, и ей казалось, что она пьет музыку. Она посмотрела на содержимое бокала – жидкость вибрировала, по ней шли круги, будто внутрь бросили маленькую ракету. До дна! Музыка стала наполнять все тело, она ощущалась в каждом капилляре, в каждом сосуде мозга, в каждой клетке крови. Можно было почувствовать, как эти сумасшедшие потоки приближались к сердцу.
–А эта штука быстро действует! – выкрикнул кто-то в глубине зала, и она это услышала, потому что слышала абсолютно все.
Эта. Штука. Быстро. Действует. Эта… Штука… Быстро…
Кто-то подошел к ней и спросил, не она ли ищет мадемуазель Виду. В пестрой полутьме она не разглядела лица. Валери среагировала не сразу, но потом ответила утвердительно, пытаясь вспомнить, зачем Вида нужна была ей. И нужна ли она? Молодой человек в официальном костюме и белых перчатках проводил ее на второй этаж, и, пока они шли, Валери считала ступеньки крутой лестницы и пыталась понять, почему следующая ступенька после пятой – десятая, а после пятнадцатой – уже двадцатая. У нее перед глазами запрыгали цифры, сплетаясь в невероятные математические формулы, потенциальные уравнения складывались в гибкую таблицу, на которую песком сыпались откуда-то сверху остатки школьных знаний.
Они шли долго, так, что Валери перестала следить за счетом ступенек. На самом верху лестницы стоял еще один молодой человек, точно такой же, как тот, который привел ее. Он охранял вход на второй этаж. Двое переговорили (я больше не могу в этом доме все сумасшедшие – сказал один другому на ухо), и Валери провели вперед, а потом открыли перед ней двери в комнату – такую светлую, что она непроизвольно зажмурилась.
За ней закрыли двери. Валери несколько раз моргнула, и свет стал мягче. Она начала различать фигуры и интерьер помещения.
–У нас гости! – кто-то схватил ее за руку и дотащил до дивана. Диван был теплым, мягким и гладким. Она будто утопала в нем.
–Не спать! – воскликнула неизвестная.
Валери подняла голову и увидела перед собой высокую девушку с рыжими волосами, повязанными широкой желтой лентой. Она улыбалась, и ее голова была похожа на солнце.
–Как тебя зовут? – спросила она.
–Оставь ее в покое, – сказал молодой человек, сидевший на другом диване. Его черты были туманными, но Валери отчетливо слышала низкий спокойный голос, который был ей откуда-то знаком.
Я Ва… Валери
–Ооо! Это любовь с первого взгляда, да? Да, мой дорогой Генри? Да? – девушка села рядом и начала кричать ему прямо в ухо, заливаясь смехом. – Почему ты не внизу со всеми? – резко развернувшись, обратилась она к Валери.
