–Потому что среди этого цирка ей делать нечего, – ответил кто-то.
Валери повернулась на голос и, наконец, увидела ее. Вида стояла в отдалении и, держа в левой руке дымящуюся сигарету, поворачивала колесико радиоприемника. Через секунду зазвучала музыка – блюз или мягкий рок-н-ролл, что-то спокойное, резко контрастирующее с сумасшедшими визгами на первом этаже.
–Он великолепен! Такой голос! – девушка-солнце вскочила и закружилась в энергичном танце. Она была похожа на нимфу из античной идиллии, бегущую по бесконечному одухотворенному лесу. Легкая юбка ее платья кружилась вместе с ней, становясь похожей на светлый ореол; казалось, что несуществующий ветер развевал ее – то нежно приподнимал, то опускал.
Вида повернулась лицом ко всем присутствующим и удостоила каждого взглядом, полным негодования. Ее глаза горели каким-то странным блеском – темным, глубоким, заставляющим содрогаться. Что-то особенное было в этих глазах: в них не было радости, жизни, света, одобрения – ничего похожего на то, что люди считают признаком доброты, душевной теплоты, мягкого нрава, хорошего характера. Все было в точности до наоборот: в этом взгляде была сложность, какая-то особенная неопределенность. Такие люди никогда не покажут чужаку, что́ на самом деле чувствуют. Умение скрыть эмоциональные реакции – это искусство, которым они владеют в совершенстве. Сколько бы окружающие ни пытались увидеть в их поведении, взгляде, речи реальную оценку, сколько бы ни старались угадать их мысли – все бесполезно.
–Какие же вы все свиньи! – сказала Вида, подбирая с пола стаканы. – Хоть один разобьете – отправитесь вниз. А могу и в угол поставить. На битое стекло.
Вида выпрямилась. Складки ее платья были похожи на кожу дракона, как на картинках в книгах со сказками. Сверкающая в ее тонких пальцах зажигалка казалась солнцем, сжатым в тысячи раз. Когда-нибудь оно взорвется – так ей много лет назад сказали в школе.
–У нас тут, как видишь, свое веселье. Присоединяйся, чувствуй себя, как дома, – Вида зажгла сигарету, и та быстро разгорелась. – Ах, да. Я не представила тебе своих друзей. Кристина, племянница забытого испанского короля, – она показала на девушку-солнце.
–Будущая королева! – воскликнула Кристина, прыгая в воздухе.
–Оскар – великий живописец, забытый потомками, – Вида указала на молодого человека, который курил, стоя у окна. За все время присутствия Валери в комнате он не произнес ни слова, и его задумчивый вид говорил о том, что пока он не был настроен болтать.
–С Генри вы уже знакомы, – Вида села на боковинку дивана и похлопала его по плечу.
Да, это действительно был не кто иной, как Генри Филипп. Он выглядел напряженным; казалось, что ему неловко из-за того, что она здесь. Его взгляд из сосредоточенного превращался в затуманенный и наоборот, каждые пять секунд; пальцы то судорожно барабанили по коленной чашечке, то сжимали край пиджака. Перед ним на столике стояли две стеклянные бутылки, содержимое которых он смешивал в стакане.
–Да, знакомы, – сказал он слегка дрожащим голосом, стараясь не смотреть на Валери, будто до смерти боялся встретить ее взгляд.
–Мы все к твоим услугам. Наслаждайся – всего вдоволь, все бесплатно. Все по-человечески, здесь же только аристократы. – Как только Вида сказала это, Кристина взорвалась смехом.
–А что там, внизу? – спросила Валери, с трудом собрав из слов фразу.
