По щекам зазмеились солёные дорожки. Каменное изваяние Сирка смотрело прямо на меня. Застывшее выражение на его лице не должно было выражать никаких эмоций, но мне показалось, что на мгновение его губы растянулись в улыбке.
Холод сковал конечности, а горло охрипло от крика. В какой-то момент я перестала бороться, лишь вздрагивая от очередного укуса в новом месте. Зеленоглазый выкачивал из меня кровь, и я ощущала, как силы покидают меня. Да что там силы – меня покидала сама жизнь.
– Калеб, достаточно!
Мои глаза уже давно были закрыты, и я не видела, кому принадлежал голос. Может быть, это вообще моё подсознание вспомнило имя монстра и решило просить его остановиться.
– Калеб, остановись! Ты убиваешь её!
Что-то произошло, и я ощутила, как зверя оторвали от меня.
– Никто не заберёт её. Она теперь твоя. Успокойся, прошу…
Что-то происходило, но я не могла разлепить глаза. Темнота забирала. Я всё ещё чувствовала боль в местах, куда вошли клыки. Он не кусал – он будто отрывал от меня куски плоти.
Теперь понятно, почему никто не рассказал мне о том, что значит – быть избранницей Богов… Все утаивали от меня правду зная, что добровольно я никогда на такое не соглашусь…
В памяти всплыло лицо Логана. Он нежно гладил меня по щеке, что-то шептал, но слов я разобрать не могла. Его взгляд был тёплым, нежным, словно он улыбался не губами, а глазами. Именно таким я запомнила его в нашу последнюю встречу.
Мы лежали на небольшой кровати в его квартире. Солнце едва встало, но уже ярко заливало комнату, бесстыдно лаская одну половину его лица и рельефный торс.
Я только проснулась и любовалась расслабленным парнем, который казался таким беззащитным. Мои пальцы коснулись солнечного участка кожи, и я увидела улыбку на его лице. Он не спал – я глупо попалась на его уловку. Секунда – и он перехватил мою руку, закинул её над моей головой и прижался ко мне своим телом.
– Моя хитрая девочка, – мягкие губы накрыли мои, и я застонала под ним.
– Эй, Кая, что с тобой? – он оторвался от меня, а его пальцы принялись смахивать слёзы, что непроизвольно катились из моих глаз. – Почему ты плачешь? Тебе больно?
– Прости… Логан…
Пип…
– Когда она проснётся?..
Пип…
– Это не нормально, что она спит уже больше суток! Вы обещали, что всё будет в порядке…
Пип…
Сквозь темноту сознания, словно мотыльки на свет, пробирались голоса. Звуки становились всё громче и отчётливее. Я хотела подать голос, но в области горла почувствовалась тупая боль. Во рту пересохло так, что язык прилип к нёбу. Я открыла глаза и тут же зажмурилась от яркого света.
Пип…
Раздражающий звук исходил из аппарата, показывающего мои жизненные показатели. Прямо от него шли несколько трубок к моим пальцам.
– М-м-м… – боль прокатилась по горлу, лишая голоса.
Я хотела пошевелить рукой, прикоснуться к горлу, но конечности задеревенели. Я лежала на кровати, не в силах пошевелиться, и едва могла разглядеть обстановку. Комната, в которой я находилась, определённо не принадлежала мне. Что-то похожее на больничную палату, только более комфортную. Голова не поворачивалась, но взгляд метался к новым деталям интерьера, пока не зацепился за отца, стоявшего ко мне спиной.
Услышав мои мычания, он мгновенно повернулся.
– Кая! – отец подбежал к кровати и уставился на меня округлившимися глазами.
– Во-ды, – прохрипела я, выглядывая за его спину, где на столе стоял графин с водой.
