На осколках счастья - страница 4



Супруга не обращала на меня внимание. Она смотрела в одну точку и выла. Тонко так, противно.

Пришлось действовать. Подошёл и рывком за руку поднял её.

Мда, после родов за неделю моя красавица превратилась в тень. Под глазами огромные круги, кожа имеет сероватый оттенок, волосы кое-как собраны в подобие пучка, губы искусаны. Наташа практически отказалась от еды и потеряла, по словам врачей, критически много в весе. Но глаза… На меня взглянули озёра ненависти и ярости, вселенской боли и отчаяния.

Я отшатнулся.

– Я не хочу больше жить! – бесцветным голосом заявил этот “привет из Бухенвальда*” и обжёг меня потусторонней яростью во взгляде.

– Наташа, тебе плохо? Давай я позвоню Оксане Анатольевне…

– Плевать! – перебила меня она. – На всё плевать!

– Наташ, так нельзя! На этом жизнь не заканчивается, понимаешь?

– Конечно, понимаю, – шипит она мне, буравя гневным взглядом, – прекрасно понимаю, что ТВОЯ ЖИЗНЬ на этом не заканчивается! У тебя же есть эта, спасённая, из бара!

Господи, да о чём она вообще? Мы с Ольгой с того утра больше ни разу и не виделись. Просто у меня же работа, и потом, жена сама же запретила мне приходить к ней в больницу! О чём и напоминаю тут же.

– Ты же сама мне запретила приходить! Видите ли, мой вид тебя расстраивал! А Ольга, у нас с нею ничего нет! И не было с той встречи.

– Ну да, конечно, так я тебе и поверила! Где же ты тогда пропадал так допоздна?! Мне соседки уже нашептали во сколько ты возвращался домой всю эту неделю!

– Я работал сверхурочно! Думаешь легко возвращаться домой, зная, что вас здесь нет, в смысле тебя.

– Вот именно, НАС!!! – зацепилась Наталья за мою оговорку. – Нас больше нет! Нашей Сонечки больше нет и никогда не будет! – и жена осела на пол, закрывая лицо руками и сотрясаясь от рыданий.

– Наташа, ну не надо, слышишь?! Мы столько всего пережили вместе с тобой. Не надо, не плачь, мы справимся. – попытался я утешить её, но какое там.

– Справимся? Ты помнишь, что сказал мне в больнице? – она подняла на меня мокрые от слёз красные глаза.

А я? Нет, не помнил, честно, признаться.

– Ты сказал, что я теперь и не женщина вовсе! Что я, как резиновая женщина из секс-шопа, приятно провести время, а толку ноль! – зло проговорила супруга, а я ужаснулся.

Нет! Я не мог ей такое сказать! Или мог?

– Наташа, я не мог такого сказать. Я так не думаю…

– Мог! Сказал! И, думаешь! Именно так ты и думаешь в глубине души. Считаешь, я не знаю, что для тебя и твоей мамочки рождение ребёнка было идеей фикс! А теперь что? У нас есть эмбрионы, но я не смогу их даже выносить. Не в чем… – её голос к концу упал до еле слышимого шёпота.

А я не знал, что ей ответить. На работе мужики мне сочувствовали, что мы потеряли ребёнка. Но успокаивали, что позже ещё попробуем. Естественно, я не распространялся, что всё, поезд ушёл, а направление закрыли.

– Наташа, давай не будем…

– Нет, Лёша, будем! – голос жены опять стал громким. – Я считаю, что заслуживаю правды. Ты готов прожить со мной всю жизнь и поставить крест на совместном ребёнке? Готов взять из детдома и усыновить?

И вот что я ей мог ответить? Я сам не знаю, готов или нет. Нет, ну правда… У меня ещё вся жизнь впереди, а тут такие вопросы…

– Не знаю. – врать не буду, этого она точно не заслужила.

– В-о-о-от! Не знаешь! А я знаю.

– Наташ, ну… Я люблю тебя, но не уверен, что готов взять чужого ребёнка и воспитывать его, как своего.