От неожиданности открываю глаза.
Он улыбается! Эта сволочь еще и улыбается! Ехидно и чуть снисходительно. А потом тянет руку к лицу.
Прикосновение жжет, словно кислотой плеснули. Хочу смыть его с себя горячей водой, нет, кипятком! И бежать!
А не получается! Я как кролик перед удавом. Его глаза – бездна, и я падаю, падаю… Вижу резкий замах и холодный блеск стали, чувствую боль…
И просыпаюсь.
Это… сон? Но какой правдоподобный! Даже удар меча почувствовала, бок до сих пор болит.
Осторожные ощупывания показали, что это край ступеньки впился в тело, пока я спала. Всего лишь неудобная поза, а ощущений от неё – масса. Нет, я так свихнусь, надо выбираться.
Парковка оказалась полупустой. Да она всегда была такой, машины имелись не у всех, жильцы дома предпочитали пользоваться общественным транспортом: метро, монорельсом или фуникулерами. А значит, можно проскочить незамеченной. Главное вспомнить, где здесь камеры.
Ну почему я не изучала их расположение так же тщательно, как схему внутренних коммуникаций? Теперь придется положиться на удачу!
Я выскользнула из коридора, перекатилась за широкую квадратную колонну и поняла, почему никто так и не догадался проверить, что за дверью.
Они её просто не увидели!
Узкая, выкрашенная в тон основных стен, да еще утопленная в нише, она была незаметной!
Прячась за авто и колоннами, я пробралась к выходу и влилась в людской поток. И… все? Никто не преследует, не хватает за руку с криком «поймал», не указывает пальцем. Неужели получилось?
От счастья даже голова закружилась. Я шла, сама не зная куда, лишь бы подальше от дома, прочь от преследователей и ночного кошмара.
Осознания, что это все на самом деле не было. Казалось, я действительно напилась чего-то запретного и осталась ночевать в подвале. Вот явлюсь, получу от сходящих (с ума?) от беспокойства родителей трепку и пойму: все хорошо.
Ноги сами повернули обратно. Спохватилась, только когда увидела знакомый экран, на котором крутили новости – окна моей комнаты выходили как раз на него, можно было даже телевизор не покупать, а просто раздвинуть шторы и приоткрыть форточку.
Сейчас диктор с озабоченным видом вещала, что этой ночью в одном из домов произошли бандитские разборки. Пострадали ничем не повинные люди, и Клан взял это дело под особый контроль.
У погибших была несовершеннолетняя дочь – на экране появилось моя фотография, – всем, кому известно хоть что-то о её местоположении, нужно позвонить по номеру…
Цифры бежали по нижней части экрана непрерывной строчкой. Никто не обращал на них внимания, впрочем, как и всегда. Люди торопились по своим делам, им было не до бандитских разборок.
Я свернула в небольшой сквер, упала на лавку. От возмущения даже дышать не могла. Надо же, как вывернули! Особый контроль! Так я и поверила после того, как столкнулась с членом этого Клана в собственной квартире!
Стоп! А не слишком ли много шумихи? Ну, убил и убил… Кого касаются дела Клана? Кто посмеет сунуть в них нос?
Голова шла кругом. Но думать не получалось: я слишком устала и почти не соображала, где нахожусь.
Хотелось спать и есть. Я знала только одно место, где можно было спрятаться: заброшка. Там ребята, Ларс… он старше, он умный и он обязательно что-нибудь придумает! И накормит. В подвале всегда был неприкосновенный запас еды: несколько банок консервов, упаковка печенья и минералка. Просто на всякий случай.
