На память о Чукотке. Рассказы - страница 11

Над столом комсомольского секретаря повисла гробовая тишина. Стены кабинета молчали, а голубые глаза обаятельного секретаря сосредоточенно смотрели в стол, будто там было написано что-то очень важное. Улыбка постепенно сходила с моего лица. Реакция девушки была неожиданной. Пауза явно затягивалась.

«Я что-то не так сказал? – пронеслось в голове. – Почему она молчит?»

– Понимаешь, Николай, – как-то медленно, подбирая правильные слова, начал секретарь. – У нас план в этом году по цветному металлу не выполнен, и этот вертолёт мы запланировали передать на Вторчермет в счёт годового плана по сбору цветного металла.

После паузы, уже более уверенно, Оля добавила:

– Поэтому ни о каком памятнике не может быть и речи.

Адреналин ударил мне в голову. Я стоял в кабинете перед милой девушкой с чувством провинившегося первоклассника, и ей было невдомёк, что она только что убила меня своими словами, и кажется, даже не понимала этого. Миленькая девушка Оля в течение одной минуты решила вопрос, который целый год готовил коллектив людей, преданных своей работе, своему делу. Людей, которые мечтали оставить память о своём времени, о себе, чтобы о них помнили, знали их имена.

Я вышел из кабинета, из здания и побрёл домой. Настроение было испорчено. На душе стало холодно и неприятно. Как такое может быть?! Ничего себе, комсомольцы-добровольцы!

Как я скажу об этом Максиму, Лёшке, Вите и другим ребятам?

Получается, я провалил всё дело! Как такое можно объяснить? Я шёл домой, понурив голову. И вдруг меня осенило!

Моя заготовка статьи в районную газету «Горняк Заполярья» по этой теме уже была почти готова. Осталось только написать мнение товарищей из райкома комсомола.

А что если? А пусть потом попробуют возразить! Пусть они откажутся от того, что там написано! Пусть они сами скажут всему коллективу аэропорта, что место Ми-4 не на пьедестале памятника, а в куче металлолома на сопке!

Утром следующего дня я был в редакции газеты, в кабинете главного редактора. Из рук в руки передал фотографию и листы с текстом заметки об инициативе работников аэропорта и будущем памятнике. В редакции меня давно знали. Вопросов никаких не задавали, и я ничего объяснять не стал. Отдал как есть. А через день вышел номер газеты с материалом о памятнике вертолёту Ми-4.

Был октябрь месяц 1984 года.

До открытия памятника оставалось ещё целых три года.

Памятник вертолёту

Газета «Горняк Заполярья» от 25 октября 1984 г.

– Даже не верится, что сегодня последний день в Эгвекиноте, – сказал за завтраком в столовой аэропорта бывший бортмеханик вертолёта Ми-4 Александр Григорьевич Шмин.

Начинался обычный рабочий день, и нам, сидевшим с ним за одним столом, стало грустно от этих слов. И утро сразу потеряло свою прелесть, и самолёт, прибывший из Анадыря с первыми лучами солнца, опустив крылья, одиноко стоял на полосе, какой-то задумчивый и молчаливый.

16 августа 1987 г. день открытия памятника. Вертолёт Ми-4 с бортовым номером 02322

С тяжёлым, щемящим сердце чувством расставался Александр Григорьевич с друзьями, с людьми, которых много лет знал, с посёлком, к которому очень привык и полюбил за двадцать прожитых в нём лет. Ещё труднее было свыкнуться с мыслью, что никогда больше не поднимется он над сопками Искатеньского хребта, стоя на ступеньке лестницы в кабине своей «четвёрки».

Уехал старый бортмеханик и увёз с собой часть истории, увёз часть того, что никому уже не доведётся испытать.