На перепутье миров. Акушерские заметки. - страница 16

Слова забываются, образы и эмоции – никогда. Я сидела и вспоминала, как мои роженицы – иногда сразу после родов, иногда позже, в отзывах и комментариях – часто припоминали какой-нибудь особенно запавший им пример, основную цепляющую нить. Держась за которую, они прошли сквозь роды – не провалившись в панику и мучения.

Подходила моя очередь всего за одну минуту рассказать присутствующим (среди которых никто с моей темой никак не пересекался), зачем нужно готовиться к родам. Даже ведущая, услышав о моей профессии, закатила глаза – с характерным негативом из разряда: «О боже, вспоминаю с ужасом!»

Я пыталась решить на первый взгляд безнадёжную математическую задачу: как уместить почти шестнадцать часов очного курса Родить Легко всего в одну минуту? Наверняка не уложусь, и меня остановят: «Ваше время вышло». Что из всех моих придумок и примеров станет самым ярким, самым цепляющим?

Я оглядела зал, наполненный совершенно не беременными людьми. Они развивали бизнес, строили дома, продавали автомойки и якутские алмазы и вообще – скорее всего никогда не слышали о какой-то там подготовке к родам…

Но я и придумала, и уложилась. Ведущая:

– Браво. Добавить нечего. Я всё поняла, вы – проводник.

Этого слова не было в моей презентации, но именно так называется одна из глав моей книги «Родить Легко. Как рождаются счастливые люди».

После окончания вечера подошли несколько женщин и сказали, что им опять захотелось родить. Несмотря на то, что предыдущий опыт далеко не самый приятный.

Как пройдут роды – всегда tabula rasa, чистый лист.

Мысленно возьмём в руки чистый, белоснежный лист бумаги. Что мы можем с ним сделать? Скомкать. Загрязнить. Порвать. А можем сложить самолётик, запустить в воздух, и он пролетит по красивой дуге. Нужно только узнать, понять и научиться – как сложить самолётик правильно. Чтобы он взлетел и держался в воздухе.

Слова забудутся. Чувства и образы останутся. Вопрос только в том, из какой бумаги сложится самолётик ваших родов.

Из рваной, мятой, замаранной? Лишающей его способности летать?

Или чистой, гладкой, бережно сохранённой? Дающей его крыльям подъёмную силу?

Расхожее определение последних времён: то ли мем, то ли наглядный символ мира наизнанку, то ли дискуссионный приём.

Ведь «быть однозначным» для интеллигентного человека стыдно!

Нас учили, что всякий думающий, осознанный способен – да что там, обязан – предполагать существование отличных от собственной точек зрения. «Всё подвергай сомнению», – завещал человеку разумному Рене Декарт. На противоположном же конце шкалы нечто вроде «Тут белое, тут чёрное» или «Мы хорошие, а чужие плохие» и т. п.

Где же сомневаться, а где безоглядно верить? Страшно умному, развитому человеку быть однозначным, боязно стать слишком доверчивым или чересчур в чём-то убеждённым.

И я, конечно, об акушерстве. Которое, будучи частью социума, отражает общее – как капля морской воды даёт представление о составе океана.

Женщина ждёт третьих родов, анамнез не осложнённый. Первые начались сами, раскрытие дошло до восьми сантиметров; потом уверили, что без эпидуралки она не справится, а дальше по списку. Ко вторым, учтя предыдущий опыт, готовилась и родила прекрасно: что-то около пяти часов на всё и без единого вмешательства.

На приёме у доктора, который позиционирует себя в качестве сторонника всего натурального (ну а как иначе!), беременная высказывает сомнения, что успеет в роддом – опасается родить в машине. Доктор ободряет: