На плотной земле. Стихотворения - страница 7



Я боюсь, что помешают.
Сердца выпуклые стуки
От виска к виску летают.
Красный звон, трамваи мыслей
На проторенных дорогах
Заслоняют здравым смыслом
Ту, что мне дана от Бога.
Стой, моя сестра родная,
Стой, чужая!.. Дождь и слякоть.
Злясь на все вокруг, вонзаю
Ручки клык в бумаги мякоть.

Предчувствие

Деревья вздыхают устало,
Предчувствуя тяжесть весны.
И жала несущихся галок
На небе так странно – черны.

Игра

В свободу играю.
Опускаю пальцы в лиловые краски
и акварель высыхает,
морща бумагу слегка.

«Больше серого цвета, чем яркого…»

Больше серого цвета, чем яркого,
И ворсинками иглы-дома.
Засыпают татары с татарками
По подвалам. И спят до утра.
А когда, словно тоненькой коркой,
Покрываются улицы утром,
Между синенькой ситцевой шторкой
Появляются лиц перламутры.
И выходят татары на улицы,
Подметают уныло дворы,
И бормочут, спиною ссутулились,
Ненавистное имя Москвы.

Столяр

Предметы, линии, игра,
Беседы при неярком свете.
Шагов хрустальная мура
В старинном дедовском буфете.
Сучок, расцвеченный рукой,
Стараньем прошлым полирован,
Склонился мастер над свечой,
Минутной стрелкой разлинован.
И сквозь прошедшего туман
Я вижу жилистые руки,
Очков оптический обман
и инструменты, и их звуки.

«Распахнулись глаза и, как двери…»

Распахнулись глаза и, как двери,
Растворились решетки ресниц.
Побежали упругие звери
Взглядов. Тысячами верениц…

Краски осени

Краски все растеклись, поблекли
          и лежат на холсте.
Были краски, как краски, – намокли,
          теперь не те.
Серебряная, например посерела
          и бамбук водосточных труб,
Алюминевы до предела,
          никак не отлипнет от рук.
Сколько ни мыль его мылом,
          сколько не три пемзой
Так и останется. Погляди, шилом
          тычется в небо резвый
Шпиль одинокой башни.
          Глупо, хотя и красиво.
Похоже на день вчерашний,
          безтолковый, невыносимый.

«Сижу без мыслей, сам с собой…»

Сижу без мыслей, сам с собой.
Вода из крана.
Я ранен утра синевой,
Сочится рана.
На белом кафеле стола
Яйцо вкрутую.
На завтрак срочные дела,
Писать – впустую.
Ложусь на смятую постель,
Пера не трону.
Пылится в ящике недель
Моя корона.

«Так всегда здесь: пыль и солнце…»

Так всегда здесь: пыль и солнце,
Но вечером солнца нет.
Вечером сквозь абажура донце
Конусом режущий свет.
Гости вечером по полам темным
Ходят туда-сюда.
Говорят мало, больше пьют и скромно
Курят. опустив глаза.
А потом вдруг уходят гости.
Двое глядят им вслед.
На тарелках грязные кости,
Пятна от сигарет.
Двое знают, спешить некуда,
Завтра опять день.
И ложатся спать нехотя…
На окошке – сирень.
Легли, думают. Про солнце, про завтра,
Про пылинки в лучах теплых.
И засыпают… Аэронавты,
Пролетая, глядят им в окна.
И не знают аэронавты,
Что за окнами тихо спят
Люди далекого «завтра»,
За которым они летят.

Моя Москва

Здесь нет шума машин
В толчее домов,
В переулках узких, кривых.
И лежит здесь пыль
На хвостах котов
И на лицах старух седых.
Если б солнца луч
Заглянул сюда,
Он увидел бы окон грязь,
Посреди двора
В луже рваный мяч
И карниза лепную вязь.

Рулла

Жужелица смуглая Рулла,
Рулла, жук золотой.
Время совсем согнуло
Столбик перил резной.
Теплая пыль наростом
Между окон легла,
Трава невысоким ростом
В щели полов вросла.
Солнце гуляет брызгой,
Стеклянная прядь окна,
Столбик совсем раздрызган,
Рулла летит, пчела.

Ты

Ты – мой бог, моя жизнь. Ты – жена моя.
Ты – надежда, ты есть у меня.
Ты – в колодце вода, тишина моя.
А я сам лишь колодца края.

Мелодия

Смуглый ветер ладонью твоей