– Хорошо, будем действовать, как предлагаешь ты, – положив Кельту на плечо свою мягкую руку, согласилась королева. – Сейчас я уйду, ты дождись вечера и только затем покинешь святилище. Больше мы не сможем увидеться, крайней мере, пока я не выйду на тебя сама.
Кельт кивнул, ему нравилась эта необычная женщина.
Илдикда направилась к выходу, а в голову Кельта стрелой вошла неожиданная мысль.
– Скажи, королева, – подгоняемый навязчивой мыслью, остановил он женщину возле самой двери, – ты не знаешь, когда хан планирует начать вторжение в Италию?
– Обычно Аттила начинает войну весной в апреле. Ты хочешь, чтобы я дала яд при первой возможности или мне повременить? – уточнила она.
«А если и впрямь дать хану время начать войну, а затем реализовать план? Хотя Аэций и послал меня, чтобы исключить возможность вторжения, но если Аттила разворошит это осиное гнездо христиан, в выигрыше окажутся все окрестные племена. Да и сам Аэций тоже, хотя он и не желает этого признавать».
Кельт поднял голову и встретился взглядом с Илдикдой, которая явно догадывалась или возможно, даже знала наверняка, о чём он сейчас думал.
– Послушай, королева, – взвешивая каждое слово и одновременно напряжённо думая, заговорил Кельт. – Вначале я рассчитывал просить дать Аттиле яд при первой встрече, но теперь считаю, что следует повременить. Поднеси ему отраву после того как я дам знак.
– Вряд ли мы сможем встретиться при подобных обстоятельствах, – напомнила женщина.
– И не нужно, знаком послужит золотой кинжал с руной на рукоятке, я поднесу его хану в дар. Вот, взгляни, – сказал Кельт, протягивая королеве кинжал.
– Интересное оружие, – медленно произнесла Илдикда, осматривая кинжал. – Тебе известно, что этот клинок составляет неразрывную пару с мечом, который выковали для бога Черу кузнецы-гномы? Меч и кинжал всегда дол-жны быть вместе. Откуда у тебя кинжал и где меч?
– Кинжал дал мне отец.
– Кто был твой отец?
– Воин.
– Значит, предначертание сбудется, – проводя над кинжалом ладонью, задумчиво прошептала Илдикда.
На этом они расстались. Илдикда уехала, а Кельт дож-дался полной темноты и двинулся к своему отряду.
«Так что всё-таки связано у меня с этой Италией, возьми её христианский дьявол? Почему я даже не желаю ту-да ехать? Или камень колдунов прав и там действительно ожидает враг, что принесёт смерть. Но кто он, этот враг? Почему я о нём ничего не знаю?» – вновь и вновь спрашивал себя ехавший по тёмному лесу Кельт.
Как бы там ни было, но сегодня он только из-за этого отсрочил смерть Аттилы, просчитав, что будет лучше, если Илдикда даст ему яд перед самым выступлением. Кельт надеялся, что раньше, чем хан отправится к предкам, он успеет разгромить Италийские легионы. Таким образом, задание Аэция будет выполнена наполовину, но он сам предоставил свободу действий наказав исходить из обстоятельств.
Следующие десять дней Кельт ожидал приёма у хана, но тот, вернувшись с охоты, был занят какими-то неотложными делами и представление затягивалось. Кельт был не рад подобной заминке, за время своего вынужденного безделья он повстречал нескольких знакомых гуннов и, хотя в том гриме, что на нём находился, его не узнали, можно было встретить и более наблюдательных врагов. После той неожиданной встречи Кельт перестал выходить из выделенного им под постой помещения, целыми днями раздумывая какие действия следует предпринять, если хан всё-таки его узнает.
