– Обижаешь!
– Вот гитара. Кто просил?
– Давай, под гитару-то?
– Больше нечего. Все выпили, ребята.
– Послушай, командир… Давай по последней сейчас, у костра, а?
– Под гитару?
– Да время ж – двадцать три ноль-ноль. А вас завтра и в пять поднять могут.
– Не в первый раз!
– Да по последней, командир! Сходи в ангар, в контейнере возьми.
– Чисто символически, Аверьянов!
– Символически? – задумался Коля. – Одну бутылку на всех – идет?
– Идет!
– Только бутылка чтоб была побольше!
– Да уж какая есть – такая и будет! – Коля встал. – Но учтите, братцы, вам же самим там на одну меньше останется!
– Неси!
– Согласны!
Кивнув Сергею, охраннику у контейнера, с которым днем они вместе грузились, Коля засунул в щель свой пропуск с чипом, и вход немедленно открылся.
Пройдя контейнер почти до конца, Коля остановился возле тюка с надписью «Запасной парашют» – верная примета, указатель, понятный лишь своим. Теперь, чтобы добраться до водки, нужно было сначала слегка передвинуть рулон колючей проволоки, а тот был мощно закреплен…
* * *
Метрах в сорока от контейнера, в самом углу ангара, в группе ноль-навигации, праздник тоже подходил к своей завершающей стадии…
– Не ври! Красноярский спецназ я сажал в Баб-эль-Саидских воротах! Лично, вот этими руками. Впритирку, на шуршащий вереск! Вам, молодым, и не понять! Руками, пальчиками этими вот! Голыми руками.
– Потому что автоматикой пользоваться не умеете, старые пни. А ты вообще инструкцию не знаешь, подкоряжина.
– Я – подкоряжина? Я инструкцию, матчасть не знаю? А кого всегда под рукой держали на случай временного срыва, ты не помнишь? Это сейчас автоматика следит, а два года назад, как темпоральный тензор начнет анизотропить, так тут же: кого? Кучкина на выход. Один я это умел.
– А чего тут уметь-то? Дурацкое дело не хитрое.
– Ага! «Не хитрое»? А что же автоматика-то твоя в двадцати процентах случаев тогда не срабатывает? Вот скажи! Не можешь? Я тебе скажу: живого человека ты никаким устройством не заменишь. Компьютер – просто тьфу! Тут кожей надо чувствовать! И делать по наитию.
– Ничего ты по наитию не сделаешь. Тем более при срыве времени!
– Да?! А ты знаешь, что я один вот, без техников и прочей бестолочи, могу сейчас контейнер сдвинуть на минуту назад, в безвозвратно прошедшее, вывести его там в подпространство Гильберта, он выйдет в настоящем несовершенном, незаметно, по Гильберту проскочу настоящее быстротекущее и выроню – не почувствуешь даже! – в будущем сослагательном, – в нелинейную оболочку временных реперов! А оттуда уже сдвину тензором временных напряжений в обычное наше с тобой будущее, причем ровно настолько, насколько ты скажешь. Профессор!
– Не смеши.
– А на что спорим?
– Я с дураками не спорю!
– Бздишь? Так и скажи!
– На бутылку «Смирновки»?
– Разлетелся. Кизлярского литр ставлю!
– Ставь.
– Ребята, все свидетели!
– Стоп-стоп! Это не разговор. Есть еще вопрос – когда? Когда проигравший ставит? А то Медведев позапрошлый год ящик «Грольша» продул, так до сих пор «потом, потом» слышу.
– Когда? В трехдневный срок, я предлагаю.
– Годится. А теперь поехали. Сашка, встань с моего места, пусти меня к пульту. Вы, ребята, разливайте пока… Я мигом. Вот, смотри, академик. У тебя горит блокировка, она контролирует временной уход. И вместе с тем искажает строб наведения: иначе она текущую энергетику мерить не может. Поэтому щупает. Я блокировку сразу отключаю, она мне только мешает.
