«Потерплю, – решительно подумала Ульяна. – Или он потерпит. Всего-то один день!»
За окном волны лизали песок, а ветер шелестел пальмовыми листьями. Звезды, далекие и совсем другие, были так близко, что, казалось, их можно достать рукой. Она заснула совершенно счастливой, думая о завтрашнем дне, как о грядущем празднике, разметавшись на громадной кровати.
Завтра. Спокойное, наполненное сытым благополучием и осознанием, что так будет всегда. День, когда можно не беспокоиться ни о чем.
Назавтра все и случилось.
– Ты представляешь, они меня слили, – бушевал Сашка, стаскивая с себя пропотевшую рубашку и штаны. Штаны, белые, зауженные, слезать не хотели, отчего ему приходилось скакать по бунгало бодрым козлиным галопом.
Еще вчера она посоветовала бы ему присесть на кровать и стащить облепившие брюки спокойно, но сегодня было не до того. Она почти не слушала рассказов об его злоключениях, зябко ежилась и обнимала плечи руками, словно находилась на полюсе льда, а не в тропиках.
Ей было холодно от страха, а еще от смутного осознания, что сейчас она поделится ужасом с Сашкой, а он не захочет взять ни кусочка ее страданий, и значит, мучиться придется в одиночку.
– Вообще, это было не шоу, а фарс, – заявил Сашка. – По-моему, все заранее было подстроено. Если бы судили по честному, а не по симпатиям, я точно бы в финал вышел, а то и победил. Но, ты же знаешь, как все устроено…
Стащив штаны, Сашка подозрительно их осмотрел, а потом сморщился и швырнул в угол.
– Господи, ну и жарища… Я мокрый весь. Тут душ хоть нормальный или, может, сразу пойти искупаться?..
Ульяна не ответила. Стащив с себя трусы, Сашка, в чем мать родила, направился в душ, предусмотрительно не закрыв за собой дверь. Судя по всему, ему хотелось поделиться новостями не меньше чем ей.
– Нет, поначалу все было хорошо, – крикнул он ей сквозь шум воды. – Действительно, отсеивались слабейшие. Ты бы видела, кто там участвует! Какие им там состязания! Они отжаться не могли больше двух раз. Представляешь, позвали Никиту Жихоря, так он срезался на первом же испытании, хотя вроде здоровый, как слон. Но, по-моему, он просто очканул и решил красиво уйти… А, я тебе это еще дома рассказывал, да?
Ульяна не помнила, рассказывал или нет, потому промычала нечто невразумительное. Слова влетали в одно ухо и вылетали из другого, так и не успев обрести какую-либо форму. Сашка болтал и болтал, весело отфыркиваясь и, кажется, не понимая, что говорит в пустоту.
– …А потом нас поделили на две команды, – крикнул Сашка. Шум воды прекратился. Ульяна расслышала, как прошлепали мокрые босые ноги по кафелю. – И начались соревнования. Каждая выигравшая команда могла дать иммунитет одному бойцу проигравшей команды, а те, в свою очередь, выгоняли слабейшего, по их мнению. И ты представляешь, на третьем голосовании они выгнали меня! Ты слышишь?
– Угу, – пробурчала Ульяна. – Слышу.
– Там такая бойня началась. Это все Светка Цыпленкина, с КТВ, дурочка с переулочка, хренова интриганка! Коровища толстожопая! Сама команду назад тянула, всегда последней приходила, но ведь умудрилась, бл….ща, всех подговорить… Понятно, что конкуренты никому не нужны. Мне так тяжело было уходить, аж сердце заболело! Я даже расплакался.
– Не сомневаюсь, – вздохнула Ульяна.
– Чего?
– Ничего.
Она уже понимала, что никакого сочувствия не дождется, но втайне надеялась, что он проявит сколько-нибудь понимания, позволит уткнуться в его твердое плечо, в которое можно будет выплакаться, а потом, излив свой ужас, что-то решить. Ведь не может такого быть, что вылет с какого-то вшивого реалити-шоу для него важнее ее, Ульяны?
