Для того, чтобы писать, у Варвары есть рабочий компьютер и домашний ноутбук, но для того, чтобы думать, они непригодны. Для того, чтобы думать, ей нужна бумага, много бумаги, поэтому вперемешку с книгами на узком длинном столе, на пошарпанной поверхности барной стойки и прямо поверх пирамидой стоящих в одном углу книжных коробок, валяются листы разной степени исписанности. Таблицы, и схемы, и списки, и целые абзацы текста: что нужно сделать, над чем нужно подумать, какие вещи из этого следуют и в чём заключается концепция очередного текста, который она никогда не напишет.
Таких текстов у Варвары десятки. Нерождённых, ненаписанных в стол, промелькнувших однажды в голове светлой искоркой – и тут же потухших, стоило только над ними хоть немного подумать. Ничего серьёзного, как будто ни на что серьёзное она не способна.
Способна, говорит себе Варвара. Способна.
– Ого, – это Янка, снимая пальто и выныривая из тёмного коридорчика к свету, натыкается на кое-что, чего раньше не видела.
– Новые. – Варвара, естественно, всё понимает.
Это квартира-студия, и посреди огромной комнаты, которая служит одновременно и спальней, и гостиной, и кухней, валяются два ярких, кислотных кресла-мешка, лаймовое и канараеечное. Их Варвара получила по бартеру, за одну из халтурок: цикл статей для сайта мебельной фабрики. Вы нам – тексты, мы вам – всё, что захотите, в разумных пределах, и Варвара захотела два кресла.
