– Не надейся на спокойную жизнь, Палыч! – выкрикнул со второго ряда Виктор Семёнович. – Не забудем… Завтра всё равно сами на планерку придете!
Когда в зале стих смех, Виктор Семенович поднялся на сцену:
– Лавр Палыч, нам действительно будет вас не хватать, но так могут думать те, кто с вами не работал. Каждый из ваших воспитанников знает, что к вам можно обратиться в любое время и по любому вопросу. Вы сказали, что служить с нами была большая честь, а служить с вами – счастье, – голос его вдруг окреп: – Счастьем было иметь рядом грамотного и чуткого старшего товарища, который был знатоком преступного мира. Я не побоюсь сказать в присутствии руководства, что вы пользовались уважением и по ту сторону баррикад, – он махнул рукой: – Давай, ребята. И пояснил: – Это вам, чтобы в курсе новостей были и нам рассказывали, что в мире творится.
Владимир и Сергей вынесли из-за кулис большую картонную коробку и поставили её рядом с трибуной.
– Это радиола! Там и радио, и проигрыватель>21. Последнее слово техники. Вы посмотрите, а потом ребята домой отвезут.
Когда все стали расходиться, Никифор Максимович придержал его за локоть:
– Лавр Павлович, нас в столовой ждут.
Ермаков оглянулся, ища глазами супругу. Людмила подошла и, погладив его по плечу, сказала:
– Я с радиолой поеду домой. Ребята установят, подключат – и буду ждать тебя под музыку.
После первых тостов Лавр подошёл к Шулишову:
– Фёдор Иванович, вы с трибуны упомянули фамилию дорогого для меня человека…
Шулишов, улыбнувшись, достал из кармана френча аккуратно сложенную записку:
– Я виноват перед вами, Лавр Павлович, что сразу не сообщил о знакомстве, правда, шапочном, с вашим другом, но исправил ошибку. Связавшись с коллегами из Орджоникидзе, я попросил дать на товарища Корчевского адресную справку, – и, протянув ему бумагу, добавил: – Кстати, Орджоникидзе находится в двухстах километрах от Пятигорска, а в санитарном отделе для вас с супругой зарезервирована путёвка в дом отдыха.
Протянув рюмку, он чокнулся с Лавром и, вновь улыбнувшись, добавил: – Приказ о вашем увольнении вступает в силу с завтрашнего дня. Получить путевки – это мой последний приказ! – и обернулся к присутствующим: – Дорогие товарищи! Я предлагаю выпить за нашего мудрого руководителя товарища Сталина и его сподвижника, верного товарища Берию!
Записка жгла Лавру карман. Он никак не мог дождаться, когда останется один. Застолье затягивалось, не выдержав, он вышел в туалет и с нетерпением развернул лист бумаги.
«Викентий Леонтьевич Корчевский. 15 мая 1880 года рождения. Профессор кафедры марксизма-ленинизма Северо-Кавказского горно-металлургического института. Проживает по адресу: г. Орджоникидзе,>22 ул. Свободы, 32, кв. 17. Женат, имеет двоих детей».
– Вот и нашёлся Викентий, – радостно выдохнул он. – Жив, слава Богу!
Предвкушая, как расскажет новость Пришельцеву, Лавр вернулся к столу.
***
Под мерный стук колёс Лавр курил в тамбуре, задумчиво глядя на проносящийся за окном однообразный пейзаж. Кругом была степь, покрытая кое-где лёгким снежком. Изредка мелькали маленькие саманные домики под соломенными крышами. Приглядевшись, он разглядел вдалеке отару овец и чабана, гордо восседавшего на вороном коне в чёрной бурке и чёрной папахе.
– Нет, у нас на Кубани природа побогаче, – подумал он. Поезд начал длинный затяжной поворот, и Лавр в восхищении замер, увидев вдали взметнувшиеся сказочными драконьими гребнями заснеженные вершины. Он выкурил ещё одну папиросу и, проводив взглядом маленький домик дежурного по переезду, стоявшего навытяжку с флажком в руке, вернулся в купе, где Людмила уже собирала вещи.
