– А далеко это?
– Да нет, тут рядом. На Масловке. – ответила женщина.
– На Масловке? – это название было Андрею незнакомым. – Ну и хорошо.
Они еще ехали минут пятнадцать, переваливаясь на поворотах от одного трамвайного борта к другому, прижимаясь к сидениям, давая возможность пройти другим людям. Вскоре женщина сказала:
–Все, наша следующая. – И Андрей засуетился, продвигаясь к выходу.
Он вывалился из трамвая вместе с авоськами, поставил их на снег и, разминая руки, стал ждать женщину. Она наконец-то протиснулась и, словно бы по инерции, подбежала к Андрею.
– Тебя как звать-то?
– Андреем, а тебя?
– Меня – Шура. Ладно, пошли, – она едва заметно качнула головой, обмотанной пуховым платком.
– Пошли, – ответил Андрей, и, оторвав авоськи от земли, двинулся вслед за Шурой в глубину уходящей аллеи.
* * *
Шура жила в двухкомнатной квартире с соседом – худощавым, совершенно седым стариком. Когда они вошли, старик как раз выходил из кухни, держа в руках стакан свежезаваренного чаю. Он слегка кивнул, что-то сказал, шевеля губами, и удалился к себе.
– На кухне авоськи поставь, – сказала Шура, разматывая платок.
Андрей повиновался. Затем он вернулся и стал раздеваться. Он отметил про себя, что Шура не была ни красавицей, ни уродиной, что она обыкновенная и, судя по тихому голосу, наверное, очень даже хорошая.
– Есть будешь? – спросила она, выходя из ванной.
– Ну, не откажусь, – пожал плечами Андрей. – Помочь может чего?
– Нет, не надо. Иди вон пока осмотрись, «Огонек» полистай.
Шура развернулась и ушла на кухню. Андрей вошел в комнату. Она была довольно просторная, чисто прибранная. Возле большого окна стоял письменный стол, у стены в углу сервант – довольно обшарпанный, но в целом аккуратный. В другом углу стояла тумбочка с телевизором. Вернее, Андрей даже не сразу понял, что это телевизор. Это был огромный деревянный ящик с малюсеньким, словно у осциллографа, экраном. «Надо же!». В дверь постучали, и Андрей обернулся. На пороге стоял старик-сосед и как-то странно улыбался.
– Можно вас на минуточку, молодой человек? Вы в электричестве понимаете?
– Да так, в общих чертах. А что случилось? – ответил Андрей немного смущенно.
– Да что-то вот лампочка не включается. Может, глянете?
– Отчего же нет? – Андрей пошел следом за стариком.
Они зашли в комнату, и старик закрыл за собой дверь с некоторой даже излишней тщательностью. Внезапно он переменился в лице, подскочил к Андрею и притянув его к себе, очень отчетливо заговорил прямо в лицо:
– Значит так, ушелец! Слушай сюда и запоминай. Если не хочешь неприятностей, чтобы через день-два дня тебя здесь не было! Понял?
Андрей опешил, но все же, стряхнув с себя руки старика, выдавил нечто невнятное:
– Чего-чего? Какой еще ушелец? Вы что это, гражданин? С ума сошли?
– Ты кончай мне баки забивать, понял? Ты с кочевниками или так – сам по себе? – шипел старик прямо в лицо Андрею.
– Гражданин, вы в своем уме? Какие кочевники? Дайте мне выйти!
Но старик встал на проходе, а затем потащил Андрея к окну. Он поставил его против уже тускнеющего света и стал пристально смотреть словно бы сквозь него. Затем пробубнил:
– Хм…Неужто ошибся?
Затем потер бороду и воскликнул:
– А штаны-то! Штаны! Неужто на барахолке такие купил?
Андрей отодвинул старика и направился к выходу.
– Ну, раз ты не ушелец, а просто Шуркин дружок, то милиции тебе бояться нечего. А я щас прямо туда сообщу!
