– А кто такие Хроны? – спросил Андрей прямо.
– Хроны, – Удод многозначительно посмотрел на Берци, – самые закрытые из кочевников. О них мало кто знает. Но, по-моему, они самое серьезное впечатление и производят.
– А откуда ты тогда о них вообще знаешь? – спросил Андрей с некоторой иронией.
Берци хмыкнул, прокашлялся, и как-то нехотя и немного насупившись, сказал:
– Я работаю на них иногда. А они мне платят помаленьку.
– Что значит «работаешь»? – переспросил Андрей.
– Видишь ли, им люди нужны толковые, грамотные и спокойные. Если им человек подошел, они мне сто целковых отваливают. Но сами людей себе не ищут. Все через кого-то.
– Кто же это им нужен? Профессионалы, или просто «не дураки»?
– Не знаю, я ищу таких, чтобы мне понравились, а кто им нужен – бог их разберет. Они не говорят, а я и не лезу. В общем, так: я с ними свяжусь и через Удода дам тебе знать. Понял?
– Понял, – Андрей кивнул.
– И не валяй дурака, без самодеятельности давай! – вставил Удод, – ноги тебе уносить отсюда надо. Ой, как надо, – он не то закряхтел, не то захихикал, но глаза его бегали и кололись недобрыми огоньками.
Берци встал и заковылял на кухню. Удод, опершись на стол, тоже поднялся, и мотнул головой в сторону двери – пошли, мол.
– Пойдем, пожалуй, – сказал он в сторону кухни, – ты не провожай нас.
– Ладно. Жди звонка, – ответил негромко Берци, гремя посудой.
Они оделись и вышли на скрипучий снег. Было уже совсем темно и в воздухе пахло печным дымом.
– Хроны…– подумал про себя Андрей, тряхнув головой, – Надо же…
На улице не было ни одного целого фонаря, но дорога виднелась вполне отчетливо, и слышно было как где-то грохотал по рельсам одинокий трамвай.
Пейзаж в черно-серых тонах.
Других цветов нет.
Наверное, пора.
Неизвестный автор
Андрей проснулся оттого, что кто-то отчаянно тряс его за плечо. Он открыл глаза и увидел, что над ним склонился не на шутку взволнованный Удод.
– Что случилось? – испуганно спросил Андрей, тотчас усевшись, скрипя пружинами, на раскладушке. – Который час?
– Семь уже. Вставай! Берци только что звонил. Хроны встречу назначили, понял?
– Когда? Сегодня?
– Сегодня, сегодня, когда ж еще? В девять. Вставай по-быстрому! Пока то -да- сё, пока доберемся… Одним словом, через полчаса будь как штык. Чаю тебе поставить?
– Ага, поставь. Я быстро.
Андрей вскочил и пошел в ванную, совмещенную благодаря чьей-то странной фантазии с туалетом. Небо уже серело и крохотное окошко у самого потолка ванной комнатки уже не казалось мертвой дырой в открытый космос. Теперь создавалось впечатление, будто бы оно занавешено чем-то вроде влажной папиросной бумаги. Андрей включил свет и наскоро умылся: горячей воды, как всегда, не было. Шура уже давно ушла на работу, и Андрей передвигался по квартире в трусах, нисколько не стесняясь Удода. Он быстро оделся и вернулся в кухню, где старик уже наливал в стаканы кипяток.
– Слушай, ты мне хоть хлеба на дорогу дай, а?
– Не надо, – бурчал Удод, – Если хроны тебя к рукам приберут, то будет все путем. Не боись! Они своих не обижают, говорят.
– Слушай, а как с Шурой быть? – спросил, усаживаясь, Андрей.
– А как с ней быть? Или ты с ней уже закрутить успел? – Удод удивленно приподнял бровь.
– Та нет! Ничего такого! Ну, надо же хоть попрощаться, спасибо сказать, денег, может еще оставить?
– Я передам все. Нечего тебе сюда возвращаться. Каждый день тут может, как бочка пороховая сыграть, говорю же тебе?
