Вскоре они подошли к одноэтажному дому с высоким крыльцом под выступающей крышей. Саму крышу дома венчал деревянный конек, а все окна и края дома были украшены резными планками. Дверь была открыта, и они, не стучась, вошли. В сенях было сыро и холодно, полно какой-то рухляди, пахнущей чем-то кислым. Старик толкнул вторую дверь, и они вошли в небольшую комнату.
– Бросьте пальто на диван, – послышалось из темной кухни.
Они повиновались.
– Сапоги снимать? – шепотом спросил Андрей.
– Да ладно, отряси ноги просто, да и все. Тут отродясь не прибиралось.
Старик почему-то криво усмехнулся. Из кухни, опираясь на единственный костыль, вышел пожилой одноногий мужчина, одетый в ватные штаны и байковую зеленую рубаху, воротник которой был засален настолько, что блестел черным.
– В комнату проходите, – махнул рукой хозяин. – Садитесь, а я сейчас чаю соображу. Чайник уж почти закипел.
Он заковылял на кухню, и вернулся спустя минуту с дымящимся чайником. Старик подвинул Андрею стул:
– Садись, чего стоишь?
Андрей послушно сел.
– Это одноногий Берци, – старик показал в сторону вернувшегося с чайником, одноногого хозяина дома. Тот кивнул, наливая кипяток в заварочный чайник. Затем он поставил чайник на керамическую подставку и уселся напротив Андрея, слегка улыбаясь. Старик, спустя минуту налил себе заварки, и разбавив ее кипятком из чайника, стал шумно прихлебывал из блюдца. Берци поглаживая рукой скатерть, рассеянно глядел мимо Андрея.
– Ну, так и будем молчать? Или, может, расскажете, чего звали? – начал было Андрей.
– Что скажешь? – спросил старик, обращаясь к Берци, и не обращая внимания на реплику Андрея.
– А черт его знает… Может ты и прав, но как-то боязно мне.
– Чего боязно? Пусть хрóны и возятся. Наше дело – сторона. Верно?
– Какие еще хроны? – Андрей встал. – Что значит «возятся»?
Берци и старик молчали, ехидно усмехаясь. Андрей направился к двери, затем повернулся и сказал:
– Значит, так, родные мои, я думаю, что я и без вас обойдусь. А ты, сморчок старый, если вздумаешь на меня навести, то я тебя за собой утащу. По крайней мере, пару обысков я тебе гарантирую. Понял? И ты, одноногий, тоже далеко не ускачешь, в случае чего. Так что, ребятки, вы уж тут без меня ребусами занимайтесь.
Он уже собрался было, хлопнуть дверью, как услышал твердый окрик старика:
– Сядь! – он смотрел в упор, будто оценивая что-то или выжидая, – Сядь и не рыпайся! Без нас ты здесь не жилец. Это первое. Второе – никто тебе плохого не желает. Наоборот, нам надо, чтобы ты довольный ушел, чтобы все чин-чинарем. Понял?
– Тогда чего туману напускаешь? – почти прикрикнул Андрей, – Говори все как есть.
– Да какого там туману! Молодой ты еще, зеленый. Не знаешь ни хрена. Как тут про все расскажешь. Сиди, короче говоря, и слушай, ума набирайся.
– Кто такие хроны? – снова спросил Андрей, присаживаясь у самого ближнего угла стола.
– Кочевники такие, – пожав плечами ответил одноногий.
– Ладно. Давай сначала и по порядку. – Андрей махнул рукой и положил руки на стол.
– Что возьмем за начало? – поерзав, и приставив костыль к стене, серьезно спросил Берци.
– Ну, хотя бы, как вы сюда попали?
– Ну, что, Удод , ты сперва поведаешь, или как?– спросил Берци, обращаясь к старику.
– Ладно, чего там… Я монахом был. В прежней реальности у меня был 1814 год. Духовник мой, когда помирал, секрет передал. Я здесь уже четвертый десяток, прижился…
