Чаю не оказалось, и Андрей вспомнил, что в пальто у него должна была быть пачка «слона», принесенная, если верить старику, из прежней реальности. Он вышел в коридор, нашел на вешалке среди прочей рухляди свое, не менее задрипанное, пальто и стал шарить по карманам. «Слон» исчез. «Что за черт!» Исчезло вообще-то много чего – ключи, теперь уже, впрочем, бесполезные, кое-какая мелочь. Однако деньги, вырученные за пальто, и газета были на месте. «Странно…», – подумал Андрей. – «Надо у старика спросить. Может, это эффект какой-то, сопутствующий…» Он постучал, но никто не ответил. Тогда Андрей потихоньку провернул ручку и толкнул дверь. Она отворилась без скрипа.
– Заходи-заходи, – услышал Андрей откуда-то из глубины комнаты.
Старик сидел за столом, спиной к двери и рассматривал в лупу пачку того самого «чайного слона».
– Заходи-заходи, – снова сказал он, не поворачиваясь. – Я думал, это Шурка, так поначалу и решил не отвечать, а потом вспомнил, что четверг же сегодня.
– А что, у вас тут по четвергам карманы принято чистить, пока люди спят?
– Ага, – ответил старик, нисколько не смущаясь. – Тебе, я полагаю, будет интересно знать, благодаря чему тебя сюда выперло-то?
– А что, это возможно понять? – ответил Андрей не без сарказма.
– Понять можно все, молодой человек, – ответил старик развернувшись. – Во-первых, как я понимаю, вся эта петрушка с тобой приключилась уже после того, как ты чай купил. Следовательно, я предположил, что данная пачка стала окончательным, завершающим, так сказать, звеном. – Старик торжественным жестом отложил «слона» на край стола.
– Далее, – продолжал он, – предметы-проводники силы, становятся реальными проводниками только тогда, когда имеют между собой нечто общее. Я не могу сказать точно, какая именно комбинация этих предметов, – он указал через плечо на стол, где лежала связка ключей и несколько монет, – сыграла с тобой эту шутку, но ключи, мне кажется, тут ни причем. Скорее всего, это какие-то из медных монет. Таким образом, береги все это как зеницу ока, ибо, я думаю, что не в последний раз тебе переходить пришлось. – Старик подмигнул, и даже изобразил улыбку, но глаза его при этом оставались неподвижны и холодны.
– Я тут звонил утром знакомцу одному… – сказал он, приподнимаясь, – Сходим сегодня к нему. Тебе полезно будет.
– Когда? – спросил Андрей.
– Да хоть бы и сейчас, – ответил старик, расправляя худые плечи. – Иди, собирайся. И штаны вот возьми!
Старик протянул Андрею серые клетчатые брюки, – Мы с тобой почти одного роста, так что сойдет пока что. А то, сам понимаешь…
– Ладно, спасибо, – кивнул Андрей и взял далеко не первой свежести брюки.
– Иди, собирайся, – коротко приказал старик.
***
Дорога оказалась дальней. Они несколько раз пересаживались из одного трамвая в другой, иногда шли пешком, минуя замерзшие пруды, которые, должно быть, к вечеру превращались в шумные катки, дающие о себе знать по всей округе хрипловатой музыкой. Последний трамвай, скрипнув тормозами, остановился где-то на окраине города. Большие дома уже закончились, и здесь был сплошь одноэтажный частный сектор, чадящий печными трубами. Отсюда, с бугра, было хорошо видно, где заканчиваются разбросанные, словно бы и вовсе без улиц, редкие домики, и начинается бескрайний синеватый лес.
Старик ловко соскочил с подножки и пошел вперед.
– Далеко еще? – спросил Андрей.
– Да нет, почти пришли уже.
