Ксюша лежала на своей новой постели, в своей новой комнате, и прислушивалась к окружающему миру.
Не так давно она проснулась в незнакомом месте. Проснулась от кошмара, но успела открыть глаза до того, как своим криком подняла бы весь дом на ноги.
Тошнота накатила сразу. Тело все свело судорогой, но она вновь вцепилась за края деревянной кровати, чтобы не дать себе позорно забиться в угол или под кровать.
Заставляла себя лежать на месте. Сцепив зубы, вглядываясь в каждую тень, вслушиваясь в каждый шорох.
Белье под рукой мягкое, лён, кажется, он приятный к коже. И ничем не пахнет, никакого ополаскивателя.
Комната в полутьме, разгоняемая светом ночника на тумбочке возле кровати, никаких теней или посторонних. Ксюша тут была совершенно одна.
Страх и паника постепенно уходили. Пульс стучал реже, почти как у всех нормальных людей.
Заметила приоткрытое окно и совсем успокоилась. Кто бы о нем не побеспокоился, она этому человеку благодарна.
Чтобы рассмотреть интерьер пришлось приподняться, поправить подушку под спиной и сесть.
Обычная комната, небольшая, метраж она на глаз определить не сможет, да и без разницы на самом деле.
В комнате ничего особенного не было. Бежевые обои на стене, шкаф-купе с зеркалом во весь рост, на полу ковер, в углу стоит огромный фикус, там же кресло и книжные полки. Видимо эта комната не была рассчитана на жильца, скорее на отдых или что-то типа кабинета, и на месте кровати, наверное, стоял диван.
Но комнату все же подготовили к ее приезду. Напряглись, подумали и сделали маленькую перестановку… ради нее. На душе от этой мысли стало как-то теплее, что ли, холод недавнего ужаса потихоньку таял, и она смогла отцепить свои пальцы от края кровати.
Обычно это она беспокоилась о ком-то. О маме, о ее новом муже. Ремонт, перестановка… это она делала ради кого-то, и маму не особо интересовало ее мнение по этому поводу, или ее комфорт.
А тут, ведь по сути, она семье отца абсолютно чужая, от слова «совсем». И то, что произошло с ней, должно было еще больше ее от них отдалить, а получается совсем наоборот.
Ксюша никогда к отцу не ездила. Не приезжала не потому, что не приглашал, нет, просто считала, что не нужно влезать в его жизнь и в его семью.
Теперь вот влезла и не знала, что дальше будет.
Папа ничего не говорил по поводу Ольги и Дениса, что они знают, и вообще… Наверное, знают и все равно, ради ее комфорта попытались создать приемлемые условия для ее пребывания в этой квартире.
Честно, Ксюша оценила этот жест, пусть их об этом попросил папа. Но они могли отказать, могли ничего не делать.
Наверное, надо поблагодарить их. Да. Точно. Надо их поблагодарить и познакомиться лично.
Только… она пока слабо себе представляла, как выйдет из этой комнаты в принципе. Что уж говорить про то, чтобы говорить с незнакомыми людьми. Стоило только это представить и тошнота вернулась, руки на рефлексе вцепились в края кровати, а глаза пришлось зажмурить изо всех сил. Проклятые тени замельтешили по комнате, обрисовывая знакомый до дрожи силуэт в темноте.
Она открыла глаза, выдохнула весь воздух, что был в легких, и посмотрела на окно.
Разжала пальцы, откинула одеяло и спустила босые ноги на прохладный пол. И только тогда заметила, что так и лежала в той одежде в которой ехала. Ее не стали переодевать в бессознательном состоянии. За это она тоже ощутила тепло в душе. Ее душевное спокойствие в этом доме ставили на первое место.
