На секретной службе Его Величества. История Сыскной полиции - страница 27

Часа два я бродил без толку, пока наконец он не вышел на улицу.

Я узнал его сразу, не увидев даже Коновалова, который был позади. Я зашел ему за спину и окрикнул:

– Иванов!

Он быстро обернулся.

– Ну, тебя-то мне и надо, – сказал я, подавая знак своим молодцам, и – спустя пятнадцать минут – он уже был доставлен в часть, где я и пристав сняли с него первый допрос.

Поначалу он упорно называл себя Силой Федотовым и от всего запирался, но я сумел сбить его, запутать, и он сделал наконец чистосердечное признание.

Все мои предположения оказались совершенно правильными.

В ночь с двенадцатого на тринадцатое июня он бежал из Красносельской этапной тюрьмы, разобрав забор; за ним погнались, но он успел спрятаться и на заре двинулся в путь.

Близ дороги он увидел чухонца, который сидел на камне и курил трубку.

Он подошел к чухонцу и попросил у него курнуть.

Чухонец радушно отдал трубку. Он ее выкурил и возвратил. Чухонец стал ее набивать снова, и тогда беглому солдату явилась мысль убить его. Он поднял топор, лежащий подле чухонца, и хватил его обухом по голове два раза.

Удостоверившись, что чухонец убит, он снял с него сапоги, взял паспорт и пятьдесят копеек, сволок его к сторонке и зашагал дальше.

Не доходя заставы, увидел, что в нижнем этаже дачи открыто окно. Тогда он перелез через забор, снял с себя сапоги и шинель, взял в руку здоровый камень и влез в окошко.

Забрав все, что можно, он надел одно пальто на себя, другое взял в руку и ушел, оставив в саду свое – солдатское.

После этого он указал место, куда продал вещи купца.

– И вещи-то дрянь, – окончил он признание, – всего двенадцать рублей выручил.

Я разыскал все вещи и представил их немцам, сказав, что прекрасные его брюки на самом воре.

– Нишего, – заявил немец, – я велю их вымыть! – и потребовал возвращения брюк.

Тринадцатого июня были совершены оба преступления, а двадцать второго я представил все вещи и самого преступника.

Шувалов высказал мне свое удивление моим способностям, но в то время я и сам был доволен и гордился этим делом, потому что все розыски были сделаны мною только на основании соображений, логически построенных.

За быстрое раскрытие преступления и поимку солдата-убийцы Путилин был достойно награжден. Приказ Санкт-Петербургского обер-полицмейстера по Санкт-Петербургской полиции № 210 от 27 сентября 1858 года гласил: «Высочайшая награда. Государь Император, по всеподданнейшему докладу Господина С.-Петербургского Военного Генерал-Губернатора об отличном усердии Стряпчего Полицейских Дел Титулярного Советника Келчевского и Квартальных Надзирателей: Губернского Секретаря Путилина и Титулярного Советника Виридарского, оказанном ими при поимке бежавших из 2-го Военно-Сухопутного госпиталя арестантов Иванова и Гусева, Всемилостивейше соизволил пожаловать следующие награды:

а) Титулярному Советнику Келчевскому орден Св. Станислава 2-й ст.

б) Губернскому Секретарю Путилину орден Св. Анны 3-й ст. – и

в) Титулярному Советнику Виридарскому орден Св. Станислава 3-й степени.

О таковой Монаршей милости, сообщенной мне в предложении Господина С.-Петербургского Военного Генерал-губернатора, от 27 сего Сентября, за № 13668, я поспешаю объявить по С.-Петербургской Полиции.

Радуюсь сердечно блистательному отличию Гг. Келчевского, Путилина и Виридарского и надеюсь, что как они, так и прочие чиновники Полиции, видя беспредельные милости Монарха, теперь еще с большим усердием и ревностью посвятят себя на пользу службе.