На сломе эпохи (1993 – 2005 годы) - страница 11

– Наверное, последнее замечание о партиях справедливо. Вы уже не первый раз их так оцениваете, и хотя бы кто-нибудь обиделся и разразился в Ваш адрес возмущенным заявлением. А, может, их критика в адрес власти и есть тот самый «индикатор», о котором Вы мечтаете? Может, индикатором были разоблачения коррупции высших чиновников, которые сделала контрольная палата «самораспустившегося» Верховного Совета? Или оппозиционные действия группы депутатов другого Верховного Совета, который «пал» решением Конституционного суда? Вряд ли партии в Казахстане станут «работающей» частью политической системы. В проекте новой Конституции пока не предусмотрено формирование части парламента по партийным спискам. Чье-либо лоббирование (кроме президентского) в парламенте в этом документе сведено до минимума. А это означает, что любые программы партий, даже с самым умным содержанием, как и прежде, будут лишь игрой в политику и ждать, что «серьезный кадровый потенциал» станет заполнять собой бутафорию, будет чистой наивностью. Складывается впечатление, что Вы, Нурсултан Абишевич, предлагаете принять новую Конституцию с той целью, чтобы в ней все ветви власти были наиболее логично подчинены воле главы государства.

– Многие знают, что первоначально вынашивался вариант ограничиться внесением в действующую Конституцию пусть многочисленных, но все же только поправок. Но затем выяснилось, что нужно менять всю структуру Основного закона, вносить изменения в очень принципиальные положения, порождающие поправки многих других статей, а все вместе невозможно собрать в целостный и взаимоувязанный документ. Что касается роли главы государства, то у оркестра должен быть один дирижер, но вместе с тем не умоляющий достоинство и роль отдельных музыкантов.

– Это верно. Но мы забываем, что есть еще композитор. Чью музыку будет исполнять оркестр? Наверное, не было бы страха перед возможной узурпацией власти, если бы реформы не загнали Казахстан в экономический кризис. Складывается впечатление, что музыку для теперешнего «оркестра» власти пишет определенный круг людей, который жирует на реформах. Не кажется ли Вам, что некоторые «музыканты» в прошлых верховных советах все-таки пытались играть то, что более понятно консервативно настроенной аудитории. От «авангардизма» некоторых реформаторов у большинства сидящих в зале разболелась голова, и они потихоньку стали удаляться. Что для дирижера важнее – слаженно играющий оркестр с залом, заполненным лишь на четверть любопытствующими, или полным «умирающей» от счастья публикой? Тут уместно вспомнить о правах человека, декларируемых в проекте новой Конституции. При всех прочих, очень важных правах, перешедших из действующего Основного закона, одно претерпело любопытную эволюцию. «Право на труд» превратилось в «право на свободу труда, свободный выбор рода деятельности и профессий».

– Вместо многочисленных, цветисто выписанных и безграничных по своему социалистическому содержанию прав и свобод в обновленном разделе Конституции предусмотрено то, что реально нужно в каждодневной жизни и осуществлению на деле.

– Наверное, проводимые у нас реформы родили коллизию: право на труд хотя и «реально нужно в каждодневной жизни», но не «осуществимо на деле». Так давайте это противоречие решать не упразднением права, а изменением дела. Тем более что «свобода» еще более не осуществима. Российские марксисты в конце прошлого века начали бороться за «освобождение труда», имея в виду уничтожение эксплуатации человека человеком. Современные реформаторы вроде не собираются ее уничтожать как дело безнадежное. Скорее – наоборот. Тогда о какой «свободе труда» идет речь? За этим стоит право стать собственником средств производства? Многие люди хотели бы выбрать профессию по душе или уже имеют ее, но нет свободных ра бочих мест. Летчик хотел бы летать, но… Как реализовать ему свое право на свободу труда? Он теперь будет работать сторожем, чтобы прокормить свою семью. Да, «право на свободу труда» звучит красивее, человечнее, но в реальном обеспечении для государства безнадежнее, чем просто «право на труд». Когда не до свободы – было бы чем прокормиться.