На спине дракона, попивая чай с Утренней Звездой - страница 3

И нельзя назвать человеческим именем то начало неба и земли, которое есть мать всего.

Лишь тот, кто освободился от “земных” страстей, может увидеть Его. А тот, кто имеет те страсти, – тот может видеть лишь его творение.

Впрочем, и то, и другое есть по сути одно, но, тем не менее, с разными названиями. Оба они – сокровенны. Причём тот переход, который существует между ними, есть дверь ко всему истинно чудесному.

– Дао-дэ-цзин? – Услышал он голос за спиной.

Обернувшись, Клеон увидел Алекса, склонившегося у него за спиной.

– Ты что пришёл сюда в свой выходной, чтобы читать книгу? – весело спросил тот, – Кто-то ещё заливал мне, что у меня нет личной жизни.

– Да я так… – оправдывался Клеон, – мимо проходил, подумал у нас такой диван хороший, а в рабочее время меня не поймут, если я два часа буду сидеть тут и бездельничать, так почему не полежать на нём и не почитать книгу сегодня, когда тут почти никого нет.

– Странное решение, – хмыкнул Алекс, – Но ты превращаешься в идеальную находку работодателя.

– Иди ты! – наигранно огрызнулся Клеон.

Ехидно посмеявшись и налив себе кофе из кофе машины, которую они между собой, за адский грохот, который она издаёт, прозвали Дьявол, Алекс ушёл в свой кабинет.

Придя домой, Клеон, спокойным взглядом отметил, все так же лежащий на столе, подарок трубочника. Теперь вид этого артефакта внушал не удивление или панику, а скорее тёплое чувство грядущих перемен, когда его жизнь вошла в стадию прозябания, а впереди виделась только рутина и творческий закат. А ещё забавное сентиментальное чувство, в отношении чудаковатого незнакомца, встречи с которым напоминали уроки мудрости Дона Хуана или мастеров Востока. Клеон не знал, как относиться к фокусам и загадочным речам трубочника, но это было настолько интригующе, что его прежняя жизнь казалась какой-то блёклой в сравнении с тем, что он пережил за эти пару дней.

В понедельник, в обеденный перерыв, Клеон опять полез на крышу, надеясь встретить там трубочника. И вот, попивая кофе со сливками и покуривая сигариллу с шоколадным вкусом, Клеон любовался массивной помпезной архитектурой жилого здания напротив. Внизу суетились люди, ездили машины, а он просто сидел на месте и единственное, что его беспокоило на краю сознания, это то, что обеденный перерыв кончится через полчаса. Начав уже немного подмерзать на ветру, и задержавшись на перерыве минут десять как…, разочарованный Клеон направился к окну.

– Сингон,– услышал он чей-то голос за спиной.

Обернувшись, он увидел трубочника, сидевшего чуть выше его и покуривающего всё ту же изящную трубку.

– Что?– спросил Клеон.

– Тебе явно не хватает сингона.

Клеон непонимающе сморщил лоб.

– Слушай! – недовольно сказал трубочник, – мы живём в век смартфонов и Гугла, – неужели тяжело посмотреть? … Ну ладно правила есть правила, – сказал тот подобрев, – посмотри на себя, о чём ты думал до того как я появился здесь?

– Да как-то не о чём, – ответил Клеон, – просто сидел и смотрел.

– Нет, ты периодически посматривал на часы, глядя сколько сейчас времени, – весело возразил трубочник, – Попробуй что-нибудь, чтобы тебя не отвлекали от раздумий.

– От раздумий о чём? – спросил Клеон.

– О ни о чём, конечно. – ответил трубочник – Ну а теперь…

– Да-да, тебе пора исчезать, – продолжил за него Клеон.

– Совершенно верно! – с улыбкой ответил трубочник и растаял в воздухе.

Вернувшись на работу и погрузившись в рисование двадцатого варианта чёртового логотипа транспортной компании, Клеон продолжал размышлять о сингоне. Он прочитал, что основным способом просветления этой японской философской школы было отшельничество в горах.