Звонки маме тоже куда удобней совершать из дома. Правда, её рассказы о чудесной погоде, вкусной ресторанной еде и бескрайнем синем море с золотым пляжем немного вгоняли Имир в депрессию. Командировку в богом забытую пустыню для работы, которая у нормальных людей вызывает естественное чувство отвращения, никак нельзя назвать отдыхом на курорте. Ну, что поделать, каждому своё.
Размеренный график пусть и щадил нервы ветеринара, но он же и стал причиной периодически наплывающей на девушку скуки. Но находчивая Имир нашла, чем себя развлечь, не выходя из дома. Достаточно было вызвать доставку на дом.
Джаст исправно выполнял роль коня на побегушках. В свободное от учёбы время парень доставлял анализы, отвозил бумаги и делал прочую мелкую работу, на которую хватало воображения госпожи Сытклю и девушек. Сам того не подозревая, кентавр превратился в персональную забаву Имир. Аспирантка давно подозревала о заключённой в ней жилке морального садиста. Девушка видела, что Джасту некомфортно с ней и получала изощрённое удовольствие, когда, заполняя бланки анализов, искоса смотрела на его нерешительно переступающие ноги и напряженно подрагивающие уши. Имир любила подливать масло в огонь. Зачитывая новое поручения, она смотрела на парня в упор непробиваемым взглядом. Кентавр отвечал ей тем же, но с едва скрываемым раздражением. Игра в гляделки неизменно заканчивалась победой Имир. Джаст каждый раз нервно взмахивал хвостом и, фыркая себе под нос, отворачивался. Ветеринар победно ухмылялась и удовлетворённо откидывалась на спинку стула. Так заканчивалась каждая их встреча. До сегодняшнего дня.
Имир узнавала о приходе кентавра по отдалённому стуку копыт. Спустя мгновение, поднимая голову от стола, она замечала его в окне. Вскоре хлопнула первая дверь.
– Почта! Ау! В дурдоме кто-нибудь есть?
Тишина. Наивно предполагать, будто она отзовётся. Цокот копыт по каменному полу. Скрип (интересно, они когда-нибудь смажут петли?) и спину девушки обдало внезапным холодом. Большое окно делало лабораторию помимо самой светлой вдобавок и самой тёплой комнатой первого этажа. Когда Имир начинала зажариваться, она попросту открывала дверь, впуская прохладную сырость. Аспирантка не отвлеклась от работы и не повернулась в сторону вошедшего. Она и без того прекрасно знала, кто стоит на пороге. Знала она и что последует дальше.
– Опять ты тут торчишь? – критично смотря ссутулившуюся над микроскопом паразитолога проговорил кентавр. – Пакля, ты на улицу иногда выходишь или корни успела пустить, м? Геморрой заработать не боишься?
– И тебе здравствуй, Лошадиные уши, – безмятежно отозвалась аспирантка.
Джаст стал первым, кто начал обращаться к Имир по прозвищу. Девушка редко принимала чужое отношение близко к сердцу, а уж подобное ребячество – тем более. Но оставаться в долгу – не в её стиле. Подметив болезненную реакцию парня на любые намёки или обсуждения его лошадиных ушей (которые Имир со своей стороны считала великолепными и с лихвой компенсирующими остальные недостатки кентавра), она стала подло бить по больному. Джаст скрипел зубами, но терпел, и не подумывая прекращать собственные нападки.
Имир задумчиво уставилась в окно.
– А что там интересного?
– Мир, – лаконично ответил кентавр, в очередной раз стерпев, – представляешь, помимо паразитических гадов существует и другая жизнь вокруг! Но я сомневаюсь, что твой проформалиненный мозг способен осознать нечто подобное.
