– Ну, как скажешь.
Ветеринар, сделав в уме пометку не забыть отомстить Джасту и за несостоявшееся придушение его скромной персоны, вернулась к изучению Прума. О, а это интересно!
– Извините, Прум, вы сегодня купались в реке?
– Что? – растерялся кентавр.
– Не обращай внимания, – отмахнулся Джаст, – она обожает строить бессвязные диалоги.
– Понимаю, наверное. Но я, в самом, купался на речке после занятий, – улыбнувшись, признался кентавр. – Я, правда, думал, что успел высохнуть.
– Успели.
– Тогда как вы узнали?
– Эй, Пакля, твой взгляд стал ещё более маньячней, чем обычно, в чём дело?
– Не в чём, а в ком, – поправила Имир, – в Hirudinea.
– Чего?! А по кентавриски или среднестатистически человечески можно?
– Латынь – мать всех языков, – чопорно заметила аспирантка. – Ладно, опущусь до вашего уровня. Пиявка. На внешней стороне скакательного сустава. Доступно для понимания?
– Пиявка? – убитым голосом переспросил Прум.
– Она самая. – Паразитолог нагнулась и ловким движением сорвала паразита. – Хм, кровь пошла. Есть, чем прижать?
– Кровь? – голос парня больше не звучал убитым. Он был предсмертным. Точнее –
предобморочным.
Прум резко побледнел и опасно наклонился в бок. Имир рефлекторно подставила плечо. Идея оказалась не самой удачной. Врач не рассчитывала, что парень отключится так быстро. И сейчас на хрупкие плечи девушки давил отнюдь не слегка ослабевший кентавр, а самая настоящая бессознательная туша, никоим образом не держащаяся на ногах. У ветеринара подогнулись колени. Имир с Прумом находились в слишком разных весовых категориях и исход ситуации было нетрудно предугадать.
– Лошадиные уши, если тебя не затруднит, помоги, – пропыхтела девушка, всё больше и больше прогибаясь в пояснице. – Меня сейчас раздавят.
– Не знаю, не знаю, – притопывая передним копытом, нахально протянул Джаст, – я где-то читал, что коновалы17 должны уметь справляться с крупными копытными.
– А я и справилась. Свалила. И даже без применения силы. Хватило психологической атаки. О-о-о…
Парень покачал головой и поспешил на помощь. Того и гляди, Пакля проткнет Прума костями. Нужно выручать друга.
– Выкини ты эту гадость!
– Для тебя – гадость, для меня – радость, – сосредоточенно изучая плавающую в банке пиявку, пропела Имир.
После своего спасения девушка выдала Джасту инструкции и отставила откачивать припадочного и истекающего кровью друга, а сама метнулась в ближайшую хозяйственную лавку за стеклянной банкой. На сей раз на аспирантке не было белого халата, но банку она получила так же безвозмездно. Имир и впрямь недооценивала доставшуюся ей вместе с северной кровью отца пугающую внутреннюю силу и приобретённый за годы учёбы научный фанатизм, открыто читающийся в выражении лица. Стоило девушке с бешеными глазами распахнуть двери лавки и начать размахивать пиявкой со словами: «Мне нужна банка. Срочно!» и продавщица, чуть не последовав примеру Прума, широким жестом выдала ей на выбор штук десять банок. Сразу видно – у человека что-то случилось, а не отдашь, что требует, есть вероятность, что что-то случиться с тобой.
Ветеринар в который раз подивилась щедрости жителей Шайко – и куда спокойней и веселее покинула лавку под облегчённый вздох. Пиявка была помещена в банку с водой, Прум приведён в чувство. Жутко смущённого и долго извинявшегося перед Имир кентавра проводили домой, убедившись, что он не завалится по дороге. Теперь девушке оставалось довести до дома более стойкого и, судя всему, закалённого в общении с ветеринарами Джаста.
