На Суворовской площади - страница 9



По горам мои думы блуждают.
По-бандитски меня со спины
Волчьи дети ещё поджидают.
Я ещё не вернулся с войны,
Растворился в просторах Вселенной.
И не ведаю, сколько вины
На солдатах, доставшихся плену.
Я ещё не вернулся с войны,
Я лишь только с неё возвращаюсь.
Больше пули боюсь тишины,
Только с небом и Богом общаюсь.
Я ещё не вернулся с войны.
Это будет, наверно, не скоро.
Обелисками со стороны
Мрачно смотрят Кавказские горы.

Вовка Чижов уезжает в чечню

Вовка Чижов уезжает в Чечню,
Вовка Чижов обнимает родню.
Вот утонула в отцовской рука,
Вот из машины: «Ребята, пока!»
И повлажнели у Вовки глаза,
И побежало шоссе на Рязань.
Ряжск позади, впереди – Ханкала…
Долго же Вовку Россия ждала.
Он повоюет на этой войне
И возвратится домой на коне.
Через полгода вернётся сержант.
Ох, как девчонки тогда задрожат!
Как он отлюбит и как отопьёт –
Сразу за всех, кто домой не придёт.
…Вовка Чижов уезжает в Чечню.
Крепче не сыщешь в России броню.

«Встал, а осень под окном…»

Встал, а осень под окном,
Хоть и не было намёка.
В летнем модуле моём
От дождя намокли окна.
Все дороги развезло,
И на них танцуют листья.
Я не знал, что в этот год
Эту землю буду грызть я.
Через час начнётся бой,
Будет дождь за ворот литься.
Что начертано судьбой,
То, наверное, случится.
Может быть, возьму в прицел
Я того, кто в друга целил.
Я в боях остался цел,
А мы столько соли съели.
Выходили из огня,
Выходили на растяжки.
Друг в горах спасал меня,
Друг поил меня из фляжки.
Не спасла его броня,
Не помог житейский опыт…
Долго ж целится в меня,
Хмурый снайпер из окопа.

Дик ду[1]

Бой в двухтысячном году:
Горы – речка – горы…
Всё нормально, всё дик ду,
Занавесьте шторы.
Кожей чувствую, беду
Ворон мне пророчит.
Всё нормально, всё дик ду,
Всем спокойной ночи.
Кто-то целится в звезду
На моём погоне.
Всё нормально, всё дик ду,
Пуля не догонит.
Пуля – дура, я в бреду,
Покидают силы.
Всё нормально, всё дик ду,
Не такое было.
Утром я живой приду,
И увидят люди?
Всё нормально, всё дик ду –
Было, есть и будет.

Одиночество

Жену схоронил и невестку
И с внуком стал век вековать.
Но внуку прислали повестку,
И внуку пришлось воевать.
На счастье надеялся, строил
Беседку в саду и не кис.
Но внук стал посмертно Героем,
И жизнь потеряла свой смысл.
Он ладит у дома качели,
Едва шелохнётся весна…
А вот и грачи прилетели.
Какая быть может война?!

Сержант

Под ремень заправив китель,
На котором в ряд значки,
Мой сержант и мой учитель
Ходит с мелом у доски.
Он легко читает схемы,
Чертит карточки огня.
Суть военной теоремы
Раскрывает для меня.
Ведь, случись, на поле ратном,
Там, где выучка хранит,
Что осталось непонятным,
Он уже не объяснит.

Возвращение с войны

По деревне плач и стоны
Многочисленной родни –
У Нефёдова Антона
Сын вернулся из Чечни.
Он руки пожать не может,
Он молчит, а был остряк.
У отца мороз по коже –
Всё не верится никак,
Что ушла его кровинка,
Что остался он один,
Что лежит в гробу из цинка
Не познавший счастья сын.
И отец сутулит спину,
Долго силится понять,
Как вернувшегося сына
На прощание обнять.

Вывод

В Афганистане погибло более 13 тысяч советских военнослужащих

Отвори, Господь, ворота,
Дай взглянуть за Гиндукуш,
Где идут за ротой рота,
Все тринадцать тысяч душ.
Где вползают на высоты,
На которых полегли,
Дети доблестной пехоты,
Сыновья моей земли.
Пусть посмотрят по-другому
На причины и приказ,
Почему товарищ Громов
Вывел армию без вас.
Дай, Господь, взглянуть на вывод
Тою горькою зимой.
Это ты ведь сделал вывод,
Что пора войскам домой.