Милая, милая девочка, ты спасла меня… Спасла мне жизнь…
Бегинки. Он что-то слышал о них, но никогда особо не задумывался. Это особые женские союзы, не монастыри, у них нет жёстких обетов и правил, как в орденах. Они мирские и занимаются обычно благочестивыми делами: ухаживанием за больными, помогают нищим и странникам, помогают брошенным детям, собирают оставшихся одинокими женщин и девушек. И он оказался среди них, среди бегинок.
– Что со мной? Серьёзно?
– Вас ранили в спину… Серьёзно. Если бы я не нашла вас так скоро, вы бы умерли. Вам повезло… – Она вздохнула, вспоминая те события, как испугалась сама.
– Сколько я уже у вас?
– Неделю…
– Неделю?
– И сейчас очнулись в первый раз, я молилась за вас… – Перекрестилась, шепнув молитву. – Если бы вы вспомнили о себе, мы постарались бы найти ваших родственников, за вас, наверное, сильно переживают…
– Я не помню, кто я… что случилось…
Она помолчала, закусила губу растерянно, шепнула:
– Совсем-совсем?
Он нахмурился, силясь вспомнить хоть Что-то, отвернулся, закрывая глаза. Девушка зашептала рядом:
– Не надо, не мучайте себя. Всё вспомнится потом, тогда, когда надо будет… Не надо. Сейчас вам лучше всего отдыхать… Я принесу вам попить, это травы с мёдом… Будет лучше, если вы заснёте… Моя мама говорила, сон – это лучшее из всех лекарств. Хорошо?
Она поднялась, и он, открыв глаза, следил за ней. Боялся, что она уйдёт, исчезнет, как наваждение, растает, как зыбкая дымка. Позвал:
– Ллоис? – Она обернулась, вскидывая тёмные брови. – Спасибо… – шепнул чуть слышно. – Вы только не бросайте меня, вы – мой ангел-хранитель…
Она засмеялась негромко, ответила:
– Конечно, я вас не брошу.
* * * * *
Ания молча смотрела из окна повозки на проплывающие мимо поля, на работающих крестьян. Некоторые из работников останавливались на дороге, снимали с плечей косы, грабли, кланялись проезжающей процессии господ. Кто-то обронил, проезжая мимо верхом, и Ания услышала, что это уже земли барона Дарнта. Как? Уже? Сердце учащённо забилось, стало трудно дышать. Говорили, дорога будет долгой, очень долгой, но нет, она пролетела так быстро.
Всё это время Ания думала, решала, как ей быть, что делать. И пришла к мысли, что должна не допустить этой свадьбы, должна поговорить со своим опекуном, со своим новоявленным женихом, и всё объяснить им. Не звери же они там, они должны её выслушать, должны пойти ей навстречу, должны её понять. Особенно епископ, он же её опекун, это он после смерти родителей отправил её в монастырь – так было проще всего. А сейчас он сам нашёл ей жениха, даже не посоветовавшись с ней! Так не должно быть! Она не должна молчать! И она не будет молчать!
Но добрались до замка они только к вечеру, уже после заката. Устав за этот день, Ания не успела даже толком рассмотреть всё, просто прошла за кастеляном в ту комнату, что ей указали, и только тут перевела дух. Служанки заносили вещи, а слуги – сундуки, опять недовольно охала старая монахиня, всё задавала какие-то вопросы, интересовалась ужином, растопят ли камин? Анию же интересовало совсем другое. Где её жених? Здесь ли епископ? Когда назначена свадьба? Но она не знала, кому могла бы задать эти вопросы.
Она только успела снять плащ и пригладила волосы, растрепавшиеся в дороге, как за ней явился слуга и попросил пройти за ним. Ания заметно растерялась в дороге, пока спускалась вниз по лестнице, пока обдумывала всё, что хотела сказать. Она оказалась в зале, где горел камин и всего несколько свечей. Здесь она увидела молодого барона Орвила и ещё одного человека, с которым разговаривал молодой человек, но как только Ания появилась, все посмотрели на неё.
