– Ты куда? – удивился Митька.
– Сам догадайся, – буркнула она в ответ.
– Ты что, одетая так и не научилась превращаться?
– Нет пока… вернее, не совсем. В волка – запросто могу, а обратно – не выходит, от одежды одни клочья. И ладно бы клочья, я тут дома пробовала, так пижаму кусками с себя обдирать замучилась: больно, кровища… С Лариком чуть инфаркт не случился.
Превращаться в одежде было очень трудно. Но все-таки уже лучше, чем ничего. Раньше-то вообще не получалось сохранить хоть какое-то подобие шмоток после превращений. Но, судя по Митьке, она тоже скоро сможет оборачиваться туда-сюда в любое время и в любом прикиде. Как только еще немного подрастет.
– Ну ладно, а чего за кусты-то побежала? Летом вон, в реке купались, и ничего не случилось, – подкалывал Митька.
– Ты что дурак-то сегодня такой? Я тебе не Лара Крофт, в купальнике по крышам лазать…
– Да уж, не Лара Крофт… Какая разница, одна или две полоски на доску намотаны…
Митьку иногда клинило в последнее время, переходный возраст, что ли? Говорят, по башке хорошо помогает. Карина от души засветила другу шишкой по затылку и кувырнулась через себя, с наслаждением ощущая, как вытягиваются конечности. Как будто сидела долго над домашкой, а теперь можно расправить затекшие руки-ноги-лапы.
В ноздри ударили сто миллионов запахов. У волчонка-оборотня даже в человеческом обличье нос куда более чуткий, чем у человека, но до волчьего ему все равно далеко. И как можно столько времени обходиться без хвоста? И волчьих глаз… Луна превратилась в сияющее окно в небе, в окно, за которым творятся чудеса, где все счастливы, и все прекрасно… И до которого невозможно добраться. Так было всегда, но сегодня к луне протянулась сияющая линия – словно лунный луч уплотнился, стал шире. И вот, это уже не луч, а дорога, не то прямая, не то завивающаяся странными петлями. Дорога, на которую можно попробовать встать всеми четырьмя лапами…
Белый волчонок, более крупный, чем она, взвился, подскочил на задние лапы и, видимо мстя за шишку, сбил ее с ног. Лунное наваждение развеялось. Ну берегись, Митька! И волчата кубарем покатились по поляне, шутя огрызаясь и почти всерьез выясняя, кто сильнее, а значит, главнее.
Сильнее она не была, но бегала гораздо быстрее. Пусть-ка белый брат попробует ее догнать. Тем более что лес ненадолго (это она помнила человеческим краем памяти) сменился просекой, и мчаться по ней было все равно что лететь – лапы едва касались жухлой травы. Бегущий волк держит голову низко у самой земли. Но когда в нем кроме волка живет еще и человек, то этот человек может захотеть поднять морду и позволить ночному небу кинуться в глаза. Карина так и сделала и чуть не задохнулась от восторга. Лунная дорога протянулась прямо до просеки. Внутренний человек не успел притормозить, и волчьи лапы ступили на лунный луч. И уже с первых шагов мир вокруг изменился. Она бежала по тропе, под ней колыхался лес, над головой бархатно темнело небо. Но еще шаг, и вот уже небо под ногами, а макушки деревьев высоко вверху… О нет, тайга снова вокруг, но сквозь нее проступает город. Но не родной городок в лесу – там нет таких островерхих домов, рыжих фонарей на витых столбах, вдалеке не маячат силуэты башен…
