– Снимай!
– Че?!
– Ты сказал надеть
хоть что-нибудь. Я надену твою рубашку, – пояснила Ната. – Снимай давай, нас же
ждут.
Парень
автоматически стянул с себя рубаху через голову, и протянул Нате. Девушка
мазнула взглядом по обнаженной груди парня. «Какой же бледный! У них здесь
соляриев, что ли, нет? Нет, всё-таки мой Виктор был вроде посмуглее. И
покрепче. И посимпатичнее, если между близнецами-клонами вообще как-то можно
выбирать. И… я сейчас расплачусь, если не перестану думать о своем доме».
Отвернувшись,
Ната вытянула замеченную ранее яркую майку из шкафа. Верх длинной, как
спагеттина, майки был относительно приятного насыщенного лососевого цвета. Ниже
начиналось что-то ужасное – кислотно-зеленый «вырви-глаз», испещрённый
неровными дырками, перетекающий в грязные разводы неопределенного цвета внизу.
– Ножницы
давай.
– Че?
– Ножницы есть?
Отрезать ткань надо.
Парень опять,
как фокусник, достал откуда-то из стены нечто похожее на канцелярский нож и
протянул ей. Нажав на одну из кнопок на рукоятке, Ната уставилась на тонкий
лазерный лучик, вырвавшийся на свободу. Помахала из стороны в сторону
получившимся лазерным мини-мечом.
– Да я джедай!
– хихикнула она.
– Че?
– Пластинку что
ли, заело? – скривилась Ната.
– Пластинку? –
переспросил парень. – Я не использую жевательные пластинки! От них не только
слишком много желудочного сока вырабатывается, что вредно, но и челюсть большой
становится! А это не модно!
Теперь девушка
с недоумением уставилась на Вика. Он не понял про музыкальные пластинки для
проигрывателей, тех, которые с иголочками на конце рычажка?! Хотя, откуда ему
знать-то. Это дитя не известно какого века родилось в цифровой среде, и похоже
не догадывается, что раньше были другие форматы техники и материалов. Магнитная
лента в бобинах, винил в пластинках, целлулоидная кинолента, или какой она там
была? О, она еще о пергаменте и папирусе вспомнила бы! И глиняных табличках. Но
неужели у них здесь музеев нет? А как же школьная программа? Дети не проходят
прошлые века? Тряхнув головой, словно отгоняя посторонние мысли, Ната вернулась
к проблеме наряда.
– Держи вот
здесь, – сунула Вику в руки край тряпки. – Крепко держи.
И провела лучом
лазера по натянутому полотну. В ее руках остался верхняя часть майки адекватно
лососевого цвета.
– Это же было
твое любимое платье! – ахнул Вик.
– Это было
платье? – теперь настала очередь Наты ахать.
– Ну да, из
последней коллекции Гуччи.
«Тут есть
Гуччи?! Хотя кто его знает, что за этим названием стоит тут, уж вряд ли
все тот же Дом моды».
– А разве эту
тряп… это платья я не сама печатала? – спросила Ната. – При чем здесь Гуччи?
– Ну да, сама.
Но паттерн-то для принтера покупали у Гуччи! Ты за него столько выложила!
«Паттерн? –
напрягла извилины Наташа. – Ах, шаблон, лекало, выкройка… ну, или, видимо,
набор кодов для печати на принтере. Как же тут всё сложно! А Гуччи-то молодцы!
Вместо того, чтобы отшивать свои коллекции на фабриках трудолюбивых китайцев и
мучиться потом с дистрибуцией, теперь просто продают электронные паттерны, то
бишь типа выкройки? Хм, а интересно! Посадил дизайнера за комп, тот нечто
нарисовал, потом, наверное, нужен уже не закройщик, а всего лишь инженер, или
программист, или кто переносит картинки в принтерные коды? И всё, выставляй
файлик к продаже в сеть? И никаких производственных и транспортных расходов?
Прикольно! А покупатели уже на месте распечатывают из этого файлика сами себе
платье, ботинки или еще что-нибудь? Интересно, а из чего печатают-то?».
