Я только отрицательно покачал головой.
– А почему фармацевтический выбрал? – чувствовалось, что девушка задавала вопросы не из вежливости, а искренне мной интересовалась.
– Сложилось так, – я замялся. – Ну, если быть до конца откровенным – специальность, обеспечивающая работу при любом раскладе. И были льготные места при поступлении. Но все равно кредит отдавать надо будет. Но, по крайней мере, работу найти проще.
Ладно, хватит обо мне. А то выглядит, что я сюда плакаться на свою жизнь пришел. Расскажи мне о себе.
– И вовсе не выглядит, что плачешься, – Леона обворожительно улыбнулась. – Мне интересно узнать что-то о тебе.
– Тебе говорили, что у тебя изумительная улыбка? Она тебе очень идет, – я сам не ожидал этого, вырвалось.
– Спасибо, – Леона немного смутилась и покраснела. – Не говорили. И что же тебя интересует?
– Ну, ты меня расспросила, а о себе ничего не рассказала. Что-нибудь.
– Мамы я не знала. Живу в доме отца. Только его практически не вижу, он все время пропадает в разъездах по делам своей фирмы.
Леона задумалась и какое-то время молчала. Я не торопил ее, рассеяно отрезая кусочек пирожного.
– Еще я думаю, что зря учусь на юридическом отделении. Не мое это, – она задумчиво помешала кофе в кружке. Я видел уже раньше такое выражение на ее лице на лекциях, одухотворенное и задумчивое.
– А что тебе по душе?
– Мне нравиться искусство, – она мило улыбнулась своей теплой улыбкой, склонив слегка голову на бок.
– Например, рисовать? – я улыбнулся. – Очень красиво, мне понравился рисунок.
– Правда? – она просияла. – Да, я закончила большие курсы рисования и дизайна. И сейчас постепенно продолжаю обучение. Но отец не хочет ничего об этом слышать. И работу мне уже подыскал у себя в конторе. Есть у меня правда несколько мыслей.
Не помню, сколько мы еще сидели в кафе, потом я предложил ей погулять по парку кампуса. Мы говорили обо всем, начиная от учебы и заканчивая кино и хобби. Я поражен был тем что, несмотря на то, что она явно не моего круга, с ней так легко было общаться. Она ничуть не походила на вычурных, манерных девушек «Золотого круга», которых я видел до сих пор, которые с презрением смотрели на всех, кто ниже их по социальному статусу. Кого они не считали даже за людей. Я с каждой секундой, проведенной вместе, все больше и больше увлекался ею. Наша беседа была вдруг прервана трелью звонка. Я немного ушел вперед, не хотел мешать разговору. Леона закончила говорить и убирала на ходу телефон в сумочку, я продолжал неторопливо идти чуть впереди.
Моей руки коснулась узкая, мягкая ладонь девушки. Я взял ее за руку и наши пальцы переплелись. Они переплелись очень интимно, мне было приятно ощущать ее ладонь в своей руке. Причем мы за руки взялись как-то естественно. Просто прикоснулись друг к другу и не отдернули их, не убрали.
– Отец позвонил, – она почему-то была расстроена, – он неожиданно приехал. Удивляется, почему я не дома.
– Так – еще начало вечера, – я удивленно показал на закат, – время совсем детское….
– Ну, для него я все еще маленькая девочка, – она серебристо рассмеялась. – Проводишь меня до машины?
Провожу ли я ее до машины? Да я ее на край света провожу, если она меня попросит об этом. Вот так, взявшись за руки, мы и шли до ее машины, медленно-медленно. Медленнее, чем следовало, подозреваю, что она выбрала самый длинный, кружной путь.
– Возьми номер, – она протянула мне листок из записной книжки. – Это мой сотовый номер. Только сегодня не надо звонить, пока отец тут. Домашнего номера не даю, отец не любит, когда мне домой звонят.
