На весеннем перепутье (трактат Третий) - страница 21



– Зачем? – Настасья посмотрела на него удивленно и с какой-то опаской.

– Вызывает нехорошие воспоминания, – он весьма криво улыбнулся, – Вы не замерзли? Предлагаю зайти в ближайшее кафе и согреться чашкой кофе, согласны?

Она неопределенно пожала плечами.

– Отчего нет?

…Устроившись за столиком в немноголюдном (но приятном, а следовательно – не дешевом) заведении, они заказали кофе, Сергей еще взял для нее пирожное. Несколько минут сидели молча, затем Настя первой нарушила паузу.

– Простите, но… похоже вы сегодня не в духе?

– С чего вы решили? – в наблюдательности девочке определенно было не отказать. -Кстати, Настя, а что вы сказали своему парню относительно своего ухода? Или ему решительно все равно, куда вы уходите вечером?

Она снова слегка зарделась, опустила глаза, чуть помешала ложечкой в своей чашке латте.

– Он мне верит. Я сказала, что хочу кое-что обсудить с научным руководителем по поводу диплома, – вскинула на него глаза, – А вы что сказали жене?

“Вульфа” позабавила ее типично женская уловка.

– Я не женат, кажется, в прошлый раз вы меня об этом уже спрашивали, нет?

– Если честно, не помню, – она слегка улыбнулась.

– То есть, вы в любом случае встретились бы со мной, даже будь я женат?

Она вскинула на него слегка потемневшие и в настоящий момент – очень серьезные глаза.

– Скорее да, чем нет.

“Черт, да что ты творишь, девочка?” – он не остался равнодушным к ее взгляду (да разве возможно было остаться равнодушным к такому взгляду?!), испытывая нечто вроде смятения.

– Вы же меня совершенно не знаете, – он постарался максимально смягчить тон.

– Вы меня тоже мало знаете, – ответила она спокойно, не отводя глаз.

“А вот тут ты, малышка, ошибаешься… знаю, и даже больше, чем полагалось бы.”

– Иногда спасение именно в незнании.

Она отложила ложечку, которой собиралась продегустировать пирожное, и на ее красивое лицо (красивое и нервное, отметил Сергей машинально) словно бы набежала тень.

– Ладно, я поняла, – опять вскинула на него глаза, только того, что он увидел в них минуту назад, уже не было. В них появилась горечь. – Человек вашей профессии не мог не навести обо мне справки, так?

Он пару секунд пристально смотрел на нее, прикидывая, не отделаться ли какой-нибудь дурацкой шуткой и не перевести ли разговор со слишком скользкой темы, потом решил – была-не была. Она нравилась ему, чертовски нравилась, его тянуло к ней, но пока всё еще можно было отыграть назад. И он подумал, что лучше сразу расставить точки над ё.

– Фамилия Горицкий мне известна, – сказал Сергей негромко, и ее лицо немедленно вспыхнуло.

– Понятно, – пробормотала Настя (именно пробормотала), не глядя на него, и поднялась из-за столика, – Спасибо за кофе, Сергей… Сергей Петрович, но вы правы – мне действительно пора домой. Денис меня наверняка заждался.

Она уже собралась повернуться и уйти, но что-то (что-то? Тот самый порыв, благодаря которому он не прошел мимо, увидев ее на кладбище (и не проехал мимо на ночном шоссе) заставило его подняться и удержать ее за руку.

– Присядьте, – попросил он, и что-то в его тоне (непроизвольно проскользнувшее) заставило ее немного удивленно вскинуть на него глаза и повиноваться.

– Я вам мораль читать не собираюсь, – сказал Волконский, когда они снова оказались за столиком кафе, лицом к лицу. – Меньше всего имею на это право. Но хочу, чтобы всё было ясно изначально – если мы с вами встречаемся, вы не встречаетесь больше ни с кем. Все эти “любовные треугольники”-”многоугольники” хороши в одном случае – если объект находится “в разработке”, в сугубо практических целях. Вы меня, надеюсь, понимаете?